Уиллард Куайн

Куайн считает, что в основе философских конструкций науки лежат следующие базовые положения:

-всегда мы имеем дело с возбуждением чувственных рецепторов человека;

-люди пользуются языком, как интерсубъективной социальной системой знаков;

-в различных ситуация люди избирают разные способы поведения.

Иначе говоря, все сказанное нами касается соотношения чувственных реакций, языка и поведения. А вот что такое внутренний опыт человека, мы не знаем. Это позиция радикального эмпиризма. Но не она является ведущей в его философии науки. Его философия – это, скорее, лингвицизм эмпирического и поведенческого толка. Ему близки позиции Дж.Дьюи, однако, если тот акцентировал внимание на поведении, то Куайн – на языке.

Возникает вопрос, почему Куайн не восходил от чувственных реакций на ситуационные (поведенческие) стимулы к языку и непосредственно поведению? Потому что сами люди вынуждены на свой страх и риск конструировать систему мира, которая ориентирована в большей степени именно на язык, чем на чувства. Отсюда весьма неожиданные выводы философа:

-непостижимость референции. Референция – это обозначение объектов словами и другими знаками. Кажется все очевидно. Однако даже в случае прямого указывания на какой-то объект, нам не всегда бывает ясно, на что именно указывается: на весь объект или на его часть. К тому же многими словам, в частности союзам, предлогам, междометиям подобного рода определения вообще противопоказаны. Тогда несостоятельность референции кладет конец мифу о музее, согласно которому каждому объекту соответствует слово;

-фундаментальными элементами семантики являются не слова, а предложения. Значения слов зависят от значения предложений;

-существовать, значит быть значением связанной переменной. Поведение человека не может обойтись без интереса к тому, что признается существующим. Возьмем пропозициональную функцию «х есть р»: существенным признается только такое х, которое удовлетворяет предложению «х есть р». Сделанный вывод согласуется с логикой предикатов, в которой используются кванторы, в частности, квантор всеобщности. Получается, что все научные законы можно записать в кванторном виде. Следовательно, в науке признаются не любые объекты, а лишь те, которые выступают значениями введенных нами переменных;

-принцип онтологической относительности: онтология определяется, во-первых, конкретной теорией, во-вторых, способом перевода предпосылочной теории в другую. Когда задается вопрос, что мы принимаем за объекты, он чаще всего бывает связан с языком, выступающим как теория. Таким образом, все объекты теоретичны. Но, поскольку возможны разнообразные языки, и, следовательно, отличающиеся друг от друга теории, теоретическая относительность объектов существует не в единственном экземпляре. Онтология относительна именно в двояком смысле;

-концепция неопределенности перевода: не существует реальности, относительно которой тот или иной перевод можно признать верным. На это возможен ответ, который приводит В.А.Канке: экспериментальные данные как раз и представляют такую реальность;

-отрицание аналитических предложений. Предложение называется аналитическим благодаря своей форме и значению терминов, входящих в него. Карнап пришел к выводу о том, что в рамках последовательного эмпиризма смысл аналитических предложений невозможно определить. Куайн же подметил, что у неопозитивистов предложения редуцируются к предложениям наблюдения. А когда речь заходит о математике и логике, это правило нарушается;

-совокупность наук есть единое целое, граничными условиями которого является наш чувственный опыт. Отдельные науки не имеют связи с опытными данными, лишь все вместе они соприкасаются с ними;

-тезис Дюгема – Куайна: данные экспериментов учитываются в процессе постоянной трансформации науки в целом. Наука выступает как обширное целое образование, способное переработать новые порции знания в любой области. До научных революций дело никогда не доходит, потому что перед судом новых экспериментальных данных всегда оказывается не отдельное положение теории, а сама она в целом. Так называемые решающие эксперименты, которые позволяют выбрать между двумя предложениями или двумя теориями, невозможны. Даже самые громкие эксперименты приводят не более, чем к частичной трансформации теории. Конвенционализм невозможен. Поппер решительно возражал Куайну, и был прав.