Постпозитивизм, или критический реализм

Постпозитивизм, или критический рационализм, появился как результат критики неопозитивизма. К.Поппер, Т.Кун, И.Лакатос, П.Фейерабенд предметом изучения философии считали не отдельные высказывания, а науку как целостную динамическую систему. В научном знании философские концепции тесно переплетаются с естественнонаучными, философия органично входит в науку (метафизика – прародительница науки), у них один метод, который заключается в четкой формулировке обсуждаемой проблемы и критическом исследовании различных ее решений. Мы имеем дело с подлинными философскими проблемами, а не с головоломками, порожденными неправильным употреблением языка. Поэтому методом философии является не логический анализ языка, как считали неопозитивисты, а рациональная дискуссия, апелляция к разуму. Вот почему философские взгляды К.Поппера и называют критическим рационализмом. Научное знание выступает как целостное в своей основе, его нельзя раздробить на отдельные высказывания или независимые друг от друга уровни – эмпирический или теоретический, например.

Карл Поппер (1902 – 1996) – один из самых ярких критиков идеологов Венского кружка. Ю.Фримен и Г.Сколимовски (Фримен Ю., Сколимовски Г. Поиск объективности у Пирса и Поппера// Эволюционная эпистемология и логика социальных наук: Карл Поппер и его критики. – М.: Эдиториал УРСС, 2000. – 464с.) выделяют два периода его творчества: методологический (примерно до 1960-х годов) и метафизический. Объективность и рациональность научного знания заботили представителей Венского кружка меньше всего, они изучали структуру науки, логическую реконструкцию высказываний из которых состоит наука. Их интересовали критерии значения. Эти критерии давали им ключ к познанию фундаментальных когнитивных элементов, из которых состоит наука. Кроме того, они искали первичные элементы структуры знания. Эти элементы они находили в протокольных высказываниях, описывающих первичные элементы структуры эмпирического мира. При выполнении этой программы их неизбежно должно было заботить обоснование индукции. На их взгляд, индукция составляет существенную часть научного метода: предполагалось, что от базисных фактов (первичных составляющих реальности), выраженных в протокольных высказываниях, мы приходим к научным теориям посредством индукции.

В центре внимания Поппера были методы приобретения знаний, логика научного открытия, рост научного знания. Он считал, что проблему роста знания не решить одним только исследованием языковых систем в рамках методологии аналитической философии. Сам Поппер отождествляет рациональную установку с критической. И суть такого отождествления состоит в том, что, какое бы решение проблемы мы ни предлагали, мы сразу же самым серьезным образом должны стараться опровергнуть это решение, а не защищать его. В этом и состоит главный методологический принцип философии науки Поппера.

Следовательно, основания его философствования таковы:

-центральная задача философии – познание мира;

-познание мира осуществляется в форме научных теорий. Теории – это сети, предназначенные улавливать то, что мы называем «миром», с тем, чтобы осознать, объяснить и овладеть им;

-подлинное познание реализуется как рост научного знания, как смена теорий;

-метод обеспечения роста знания состоит в четкой формулировке обсуждаемой проблемы и критическом исследовании различных ее решений;

-критический анализ имеет дело с проблемами, которые в случае научно-эмпирической теории выступают как противоречия теории и экспериментальных фактов.

Исходное звено всех рассуждений Поппера – теория. Ядро же расхождений обеих сторон можно выразить следующим вопросом: какой путь к пониманию науки лучше – исследование ее структуры или исследование ее роста?

В статистической, или механистической, концепции познания обоснование объективности науки означает установление твердого ядра несомненного знания (базисные протокольные высказывания), а затем логическую редукцию остальных знаний к этому ядру.

В динамической, или эволюционной, концепции познания обоснование объективности науки означает установление рациональных критериев приобретения знаний и понимания накопленных знаний. Упор делается на приобретении знаний, здесь нет места абсолютному знанию или привилегированному классу высказываний, составляющих ядро несомненного знания. Здесь нет места чувственным данным как основанию для достоверности знания. Поппер считает, что научные знания никогда нельзя полностью оправдать или верифицировать, но их можно подвергнуть проверке. Объективность научных высказываний состоит именно в том, что их можно подвергнуть межсубъектной проверке. Никакое объективное знание не может быть абсолютным, оно должно быть проверяемым, то есть опровержимым, значит, не абсолютным.

Авторы указанной выше статьи приводят таблицу, из которой следует, в чем именно состояло различие точек зрения логических позитивистов и Поппера.

Вопрос: что следует изучать для того, чтобы понять науку? Позитивисты считают – структуру науки. Поппер – рост науки.

Вопрос: в чем состоит отправная точка исследований? Позитивисты считают – это факты и наблюдения. Поппер – это проблемы.

Вопрос: каковы наши фундаментальные концептуальные единицы? Позитивисты считают – протокольные высказывания. Поппер – пробные гипотезы.

Вопрос: как мы приходим к научным теориям? В чем состоит процесс приобретения знаний? Позитивисты считают – в индукции. Поппер – в процессе смены предположений и опровержений, то есть смелых догадок с их последующей безжалостной критикой.

Вопрос: каковы основания знания? существует ли несомненное знание? Позитивисты считают – незыблемую основу знания составляют базисные факты, данные нам в непосредственном опыте и выразимые при помощи протокольных высказываний. Поппер – не существует незыблемого основания знания. Всякое знание является проблемным. Основания знания можно сравнить со сваями, которые погруженные в болото настолько глубоко, чтобы выдержать здание нашего знания на данный момент.

Вопрос: как отличить научное знание от ненаучного? Позитивисты – считают верификационный принцип значения позволяет отделить область научного знания от ненаучного. Поппер – принцип демаркации отделяет фальсифицируемые теории, которые научны, от нефальсифицируемых, которые ненаучны.

Еще дальше и более глубоко смотрит В.А.Канке, который сравнил установки неопозитивизма и постпозитивизма, представив результаты сравнения в таблице.

Выдающееся достижение Поппера заключается в том, что он первым осознал подлинное значение двух основополагающих методологических принципов – принципа теоретической относительности и принципа роста научного знания. Тем не менее, обе программы имеют свои важные достоинства, и в этой связи рекомендуется пользоваться обеими.

Обозначив принципы своего подхода, Поппер переходит к критическому анализу методов «эмпирических наук», сосредоточившись на критике индукции. Вывод обычно называют индуктивным, читаем мы в его работе «Логика и рост научного знания», если он направлен от сингулярных высказываний, иногда называемых также частными, типа отчетов о результатах наблюдений или экспериментов, к универсальным высказываниям типа гипотез или теорий.

И здесь он приходит к кардинальному выводу, заявляя, что индукции в том виде, в каком мы ее знаем (перечислительная индукция и индукция элиминации, основанная на методе вывода или опровержения ложных теорий), не существует. Основу индукции составляет либо аналитическое утверждение, т.е. тавтология, либо синтетическое утверждение, т.е. эмпирическое начало. И если бы принцип индукции был чисто логическим, не было бы никакой проблемы индукции, ибо все индуктивные выводы были бы логическими трансформациями выводов дедуктивной логики. Может ли быть принцип индукции универсально-синтетическим утверждением? Если мы видим его истинность в опыте, для его обоснования мы должны применить индуктивные выводы, а для оправдания их придется принять индуктивный вывод еще более высокого порядка.

Итак, принцип индукции, согласно Попперу, совершенно излишен и, кроме того, он неизбежно ведет к логическим противоречиям.

Не признавая роли индуктивного метода в познании, Поппер полагал, что наука не может идти от эмпирических данных к теории, она должна выстраивать свои положения при помощи дедукции. Однако опыт чрезвычайно важен в процессе проверки теории. В этой связи необходимо заметить, что философы более позднего времени отвергали подобное отношение Поппера к индукции, которая составила основу его схемы опровержимости. На это указывает историк науки Дж.Хорган. (Хорган Дж. Конец науки: Взгляд на ограниченность знания на закате Века Науки. – СПб.: Амфора, 2001. – 479с.).

Но вернемся к Попперу. Единственным способом дедуктивного рассуждения, позволяющим связать теоретическое и опытное знание и поставить законы и теории в зависимость от опыта, является отрицающий модус условно-категорического умозаключения (modus tollens). При этом Поппер опирается на метод сомнения Декарта, теорию опровержения по методу негативных инстанций Ф.Бэкона, методологию фаллибилизма Ч.Пирса (метод абдукции, или ретродукции). В частности, Пирс рассматривал ретродукцию как временное принятие гипотезы по той причине, что все возможные ее следствия можно проверить экспериментально.

Индуктивный метод Ф.Бэкона стремится к обоснованию теорий с помощью наблюдения и эксперимента. Но такое обоснование невозможно. Теории всегда останутся лишь необоснованными рискованными предположениями. Факты и наблюдения используются в науке не для обоснования, не в качестве базиса индукции, а только для проверки и опровержения теорий, в качестве базиса фальсификаций. Фальсифицирующий вывод является дедуктивным. Индукция при этом не используется, следовательно, не нужно заботиться об ее оправдании. Каков же истинный метод науки? Пробы и ошибки, предположения и опровержения – вот из чего складывается метод науки. И амеба, и Эйнштейн пользуются этим методом. Каждый отдельный организм – это очередная проба; успешная проба выживает, дает потомство, а неудачная проба устраняется как ошибка. При этом Поппер необоснованно исключает из опыта то, что относится к накоплению знания, когда в следующий раз ученый уже не будет повторять все действия до единого, а сразу перейдет к наиболее эффективному.

В итоге Поппер предлагает дедуктивный путь проверки:

-во-первых, это логическое сравнение полученных следствий друг с другом, с помощью которого проверяется внутренняя непротиворечивость системы;

-во-вторых, это исследование логической формы теории с целью определить, имеет ли она характер эмпирической, или научной теории или, например, является тавтологичной;

-в-третьих, это сравнение данной теории с другими теориями, в основном с целью определить, внесет ли новая теория вклад в научный прогресс в том случае, если она выживет после ее различных проверок;

-в-четвертых, это проверка теории с помощью эмпирического применения выводимых из нее следствий.

Особое значение на этом пути имеет четвертый тип проверки. Процедура такой проверки является дедуктивной. Так, из проверяемой теории выводятся сингулярные высказывания, которые можно назвать «предсказаниями», а далее производится проверка предсказаний путем сравнения их с результатами практических применений и экспериментов.

Если проверка дает положительный результат, то теория на данный момент может считаться верифицированной, но если результат отрицательный, т.е. следствия теории (предсказания) оказались фальсифицированными, то их фальсификация фальсифицирует и саму теорию, из которой они были логически выведены.

Поппер называл свою методологию методом фальсификации (от ложный и делаю). Метод подразумевает принципиальную возможность опровержения любого теоретического положения на основании знания о существовании эмпирического факта, противоречащего данному теоретическому положению. Основным критерием научной рациональности является не доказуемость и подтверждаемость знания, а его опровержимость. В науке следует опираться не только, и не столько на подтверждающие эмпирические данные, но прежде всего на так называемые потенциальные фальсификаторы – это те эмпирические свидетельства, которые противоречат этой теории, они могут быть выражены в базисных предложениях, но их не удалось зафиксировать в данный момент.

Словно предвидя обвинение в том, почему базисное предложение берется в качестве истинного, а теория должна быть фальсифицирована, Поппер писал о том, что в каждом конкретном случае мы можем проверить и фальсифицировать лишь один из элементов нашего знания. Нельзя подвергнуть проверке знание в целом. Поэтому мы фальсифицируем теорию, а затем займемся базисным предложением или другими элементами.

Фальсифицированная теория в силу ее ложности должна быть решительно отброшена. После этого мы не можем сохранять ее в научном знании. И всякие попытки подобного рода ведут к задержке в развитии познания, к догматизму в науке и потере ею своего эмпирического характера.

Научная деятельность способна сохранить свою рациональность лишь в случае открытости ее теорий и законов к фальсифицируемости. Напротив, все положения теории психоанализа неизменно находили подтверждение и ни одно из них не было подвергнуто критике и опровергнуто, позволяет сделать вывод о ее ненаучности, псевдонаучности. Клинические наблюдения психоаналитиков являются не чем иным как интерпретациями в свет самой теории. Задача проверки между тем заключается в том, чтобы найти наблюдения, противоречащие исходным установкам. Таким образом, эмпирическая система не должна исключать опровержения опытом. Метафизические системы всегда верифицируемы и неопровержимы ничем (что может опровергнуть буддизм?).

Существуют предложения, неопровержимые благодаря своей логической форме. Это экзистенциальные предложения вида «существует говорящая щука». Для фальсификации такого предложения, т.е. для доказательства того, что не существует подобной щуки, потребовалось бы верифицировать его отрицание. Но общее предложение верифицировать невозможно, следовательно, невозможно фальсифицировать экзистенциальное предложение. Поскольку такого рода предложения нефальсифицируемы, они – не являются научными и должны считаться метафизическими (философскими). Однако они вовсе не бессмысленны. Ошибочно проводить демаркационную линию между наукой и метафизикой так, чтобы исключить метафизику из осмысленного языка как бессмысленную.

Почти все фундаментальные научные теории выросли из метафизических представлений. Коперник в своем построении гелиоцентрической системы вдохновлялся неоплатоновским культом Солнца, а современный атомизм восходит к представлениям Демокрита. Поэтому является неоспоримым фактом то, что во все периоды развития науки метафизические идеи стимулировали выдвижение смелых научных предположений и разработку новых теорий.

Ценными для философии науки являются наблюдения Ч.Пирса относительно гипотетичности знания. Большая ошибка думать, будто ум ученого переполнен утверждениями, если не доказанными, то в высшей степени вероятными. Напротив, у него возникают гипотезы, писал Пирс, гипотезы неправдоподобные до дикости, к которым он сам какое-то время относится с величайшим почтением. Почему он так поступает? Просто потому, что всякое научное утверждение может быть в любой момент опровергнуто и отброшено. Именно за набором рабочих гипотез все дело. А если ту или иную гипотезу можно легко и быстро устранить, расчистив место для главного сражения, то это огромное достижение.

Поппер приходит к несколько иному выводу, полагая, что отправной точкой научных изысканий являются не сами по себе факты и наблюдения, а проблемы: мы не изучаем какой-то предмет, мы изучаем проблемы, писал он. Возникая в результате исследования познавательной ситуации, конкретные проблемы требуют изучения и решения. Решение достигается путем выдвижения разнообразных пробных теорий, которые представляют собой догадки, полученные с помощью воображения.

Поппер не различает теории и гипотезы, ибо все теории являются гипотезами, все они могут быть опрокинуты, опровергнуты. Выдвинутые гипотезы подлежат проверке путем извлечения из них следствий и анализа того, что они дают. По характеру следствий мы судим, подтверждается гипотеза или нет. Процесс извлечения следствий из теории под контролем базовых (протокольных) предложений, которые описывают фаты, и составляет суть контрольно-дедуктивного метода.

Чем больше исследователь способен выдвинуть предположений, тем больше вероятности, что он найдет решение. Наука изменяется и развивается в процессе выдвижения смелых, конкурирующих друг с другом гипотез, большинство из которых впоследствии опровергается и исключается путем проб и ошибок. Рост знаний осуществляется в результате ниспровержения одних теорий и замены их лучшими, перехода от старых проблем к новым посредством предположений и опровержений.

Одним из основных принципов критического рационализма выступает фаллибилизм – учение о погрешимости знания, согласно которому в науке никто не застрахован от заблуждений, а потому в ней невозможна абсолютная достоверность. Ученый не должен избегать научной критики. Именно в этом случае создаются наилучшие условия для роста научного знания.

Радикальной формой фаллибилизма является утверждение о том, что в принципе все теории являются ошибочными. Если для Пирса абдуктивная способность есть умение достаточно хорошо выбирать гипотезы для проверки, то для Поппера процедура поиска адекватного знания путем проб и ошибок имеет случайный характер, поскольку исследователь не обладает развитой способностью к различению продуктивных и непродуктивных гипотез: мы не знаем, мы можем только догадываться, делая выбор наугад.

Цель науки – максимально приблизиться к истине, однако наука никогда не сможет претендовать на достижение истины, ибо, если научность предполагает фальсифицируемость, то установление абсолютной истины полностью исключено. Результаты науки остаются гипотезами, которые могут быть хорошо проверены, но не могут быть неопровержимо установлены. Однако истина есть соответствие высказываний фактам, а каковы факты, такова и истина. И все же лучше говорить не об истине, а о правдоподобии, считает Поппер. Поиск правдоподобия есть более ясная и более реалистическая задача, чем поиск истины.

Здесь уместно обратиться к «метафизическому периоду» творчества Поппера, когда рост науки – предмет раздора – стал пониматься как нечто само собой разумеющееся. На повестку дня встал вопрос о рациональности, объективности науки, закономерности различения науки и ненауки. Вопрос стоял уже не о том, как провести различие, а о том, существует ли такое различие вообще, является ли рациональность атрибутом науки, существуют ли межсубъектные процедуры, специфические для науки.

В этот период он обращается к теории естественного отбора Ч.Дарвина (1809 – 1882), интерпретируя в духе современных ему теорий мутации и наследственности естественный отбор как некоторый способ контролировать изменения путем устранения ошибок. Поппер использует термин «эволюционная эпистемология», который впервые был введен в научный оборот американским психологом и философом Д.Кэмпбеллом, который предположил, что все когнитивные подвижки следует объяснять методом проб и ошибок. (Заметим что Жан Пиаже, французский психолог и философ, использовал термин «генетическая эпистемология», за которым скрывается стремление объяснить научное знание в рамках параллелизма между прогрессом в логической организации знания и соответствующим ему формирующим психологическим процессом - см. Хахлвег К., Хукер К. Эволюционная эпистемология и философия науки// Современная философия науки. – М.: Логос, 1996. – 400с.).

Обладать знаниями способны не только человек и животные, но и растения, и вообще все организмы, считает Поппер. С точки зрения эволюционной эпистемологии, различия между А.Эйнштейном и амебой вовсе не качественные, а количественные. Люди в гораздо больше мере обладают лишь некой врожденной предрасположенностью, которая находит выражение в способности к усвоению языков, к высказываниям, описаниям, критическому восприятию реальности. Понимание мира человеком изменяет условия в изменяющемся мире.

Следующий шаг – признание детерминизма ошибочной теорией. С точки зрения концепции предрасположенностей, прошлое – это то, что зафиксировано, актуализировано и закрыто; настоящее есть процесс актуализации или кристаллизации предрасположенностей; будущее всегда объективно открыто. Таким образом, предрасположенности являются выражением и проявлением вероятности в мире. Вероятности, которая открывает дорогу для свободы, спонтанности, творчества и реализации возможностей.

У Поппера имеется свой взгляд на проблему соотношения тела и духа, что находит выражение в его теории трех миров.

Первый мир – мир физических объектов и состояний. Это мир всех тел, сил, силовых полей, а также организмов, наших собственных тел, всех физических, химических и биологических процессов.

Второй мир – мир состояний сознания, ментальных, мыслительных состояний. Это мир разума, или духа, или сознания, мир осознанных переживаний, наших целей, наших планов.

Третий мир – мир культуры, мир умопостигаемых сущностей или идей в объективном смысле. Это мир продуктов человеческого духа, мир языка, рассказов, мифов теорий, технологий, мир творений человека в живописи, архитектуре, музыке.

Взаимодействие трех миров носит разорванный характер. Второй мир, мир субъективного или персонального опыта, взаимодействует с объективным физическим миром, с одной стороны, и миром объективных идей, с другой стороны. Однако между первым и третьим мирами не существует никакой связи, эти миры не взаимодействуют.

Если у Платона возникновение мира идей не связано с разумной деятельностью человека, то, согласно концепции трех миров, автономный третий мир представляет продукт разумной деятельности человека. Более того, этот мир проявляет надчеловеческий характер, т.к. всякое знание, являясь продуктом конкретных людей, будучи создано, распределяется среди всех, оно становится автономным от своего создателя.

Используя идеи А.Бергсона о различии общество по степени их связи с природой на открытые и закрытые, а также представления теории систем, Поппер проводит границу между различными типами обществ в зависимости от уровня рациональности. Закрытое общество есть общество магическое, для него характерна коллективистская организация, оно авторитарно, догматично, не способно к быстрому изменению. Впервые такое общество возникает в социальной утопии Платона в его работах «Государство» и «Законы».

Одним из первых выразителей открытого общества был Сократ, который верил в человеческий разум, учил мыслить критически. Современное общество унаследовало эти принципы в понятиях индивидуализм, свобода, плюрализм.

Поппер отрицал наличие объективных законов в развитии обществ и возможность социального прогнозирования. Цели и смысл навязывают люди. Исторический процесс идет по пути перехода от закрытых к открытым общественным системам и представляет собой поле борьбы за открытое общество, за власть разума. Исторический прогресс невозможен, возможен лишь прогресс человеческой личности. Любое преобразование общества должно исключать резкие революционные изменения. Позиция Поппера по этому вопросу близка концепции мелиоризма (лучше), постепенного улучшения общественной жизни. Эту теорию он облекает в форму социальной инженерии, постепенного, поэтапного преобразования общества.

Идеи Поппера имели оппонентов, одним из них был И.Лакатос, который, в частности, не принял метод фальсификации в его крайнем варианте, утверждая, что научные теории зарождаются, развиваются и умирают в огромном море эмпирических аномалий. Критике подвергалась также теория трех миров с ее идеей автономности продуктов мыслительной деятельности от их творцов. Ему указывалось на то, что социальные науки не могут использовать в полном объеме те методы, которыми пользуются естественные науки, в частности речь шла о гипотетико-дедуктивном методе, или методе проб и ошибок.

Поппер считал, что фальсифицированная теория неминуемо должна быть заменена новой теорией. Старая зачеркивается. Однако он не учел, что мы оперируем, как правило, не одной теорией, а теоретическим рядом, и старая теория не зачеркивается. Он не учел также, что теоретический ряд должен пополняться теоретическим строем.

Под давлением критиков Поппер вынужден был признать, что его концепция опровержимости – это критерий для разделения между эмпирическими типами знаний, а именно наукой, и неэмпирическими, как философия. Опровержение само по себе решительно неэмпирично; оно относится не к науке, а к философии, или к метанауке, и вообще неприменимо к науке в целом. Смысл признаний Поппера был в том, что опровержение – это просто направление, приближенный метод, иногда помогающий, а иногда – нет.

Касаясь проблемы истины, он признавал, что научная теория может быть абсолютно истинной, но он отвергал веру позитивистов в то, что мы можем когда-нибудь узнать, что теория является истинной.

В этом случае принцип фальсификации можно использовать как разграничительную линию между научным и ненаучным знанием. Проблему нахождения критерия, который давал бы нам в руки средства для выявления различия между эмпирическими науками, с одной стороны, и математикой, логикой и метафизическими системами, с другой стороны, я, писал Поппер, называю проблемой демаркации.

С проблемой демаркации тесно связана проблема индукции. Дело в том, что, верификация прямо не использовала метод индукции, но в процессе образования научного знания, опирающегося на опыт, подразумевалась стандартная эмпирическая последовательность: эмпирические факты, за ними эмпирические законы и затем научные теории (теоретические законы). На первом этапе явная индукция, на втором – индукция или гипотетико-дедуктивная схема.

Современным позитивистам, отмечал он, удалось выработать более ясный взгляд на науку: для них наука – не система понятий, а система высказываний. При этом они признают научными только высказывания, сводимые к атомарным высказываниям, протокольным предложениям. Однако, они выработали критерии демаркации науки и ненауки, но только для науки в их (узком) понимании. Наука для них то, что эмпирически верифицируется.

Поппер отмечает, что различие между наукой и метафизикой лежит не в природе вещей, как полагают позитивисты, что это вопрос конвенции. Не понимая этого, позитивисты постоянно пытаются доказать, что метафизика по самой своей природе есть не что иное, как бессмысленная болтовня – софистика и заблуждения. Но ведь метафизика обычно и определяется через ее неэмпиричность, замечает Поппер. Наука – это то, что дедуктивно-эмпирически фальсифицируется. Так что для эмпирических наук фальсификационизм Поппера более универсален.

Истинными можно считать высказывания, знание которых не опровергнуто опытом. Если же найдены условия, при которых хотя бы некоторые базисные высказывания, теории, гипотезы являются ложными, данное знание считается опровергнутым.

С моей точки зрения, писал Поппер, индукции (о математике здесь не идет речь) вообще не существует. Поэтому выведение теорий из сингулярный высказываний, верифицированных опытом, логически недопустимо. Вместе с тем, он признавал некоторую систему эмпирической, или научной, если имеется возможность опытной ее проверки. Критерий демаркации – фальсификация, согласно которой мы буквально выискиваем ситуации критической проверки. Тогда мы быстрее найдем слабые места и будем разрабатывать более совершенные теории в данной области знания.

Таким образом, если верификация направлена на поиск лишь подтверждающих теорию фактов, то принцип фальсификации выступает и как принцип оптимизации процесса роста научного знания, и как принцип демаркации научного и ненаучного знания.

Согласно К.Попперу, главное в науке – построение теорий и осознание на их основе единства мира. Теория состоит из универсальных (всеобщих) высказываний, от которых посредством дедукции совершается переход к сингулярным высказываниям. Универсальность теоретических положений (законов) означает, что они не могут быть получены посредством индукции. Отсюда два важных следствия. Во-первых, теоретические высказывания являются гипотезами, они придумываются, а не извлекаются из эксперимента. Во-вторых, природу экспериментальных наук выражает гипотетико-дедуктивный метод, согласно которому следует изобретать гипотезы, выводить из них следствия, а на основе следствий объяснять факты. В научном отношении гипотетико-дедуктивный метод содержательнее индуктивного, он позволяет уточнить содержание базисных (протокольных) предложений науки, которые якобы независимы от теории.

Однако это далеко не так, пишет В.А.Канке и показывает суть разногласий Поппера и Дж.М.Кейнса на метод вероятностной индукции при анализе предположений о будущем. Суть аргументации Поппера состояла в том, что предложения наблюдения теоретически нагружены, а потому от них не к чему восходить. Однако, дело в том, что это утверждение содержит определенный изъян, поскольку всегда можно восходить от одной теории к другой.

Допустим, в распоряжении исследователя имеется некая совокупность предложений наблюдения, и эти предложения изначально понимаются в рамках какой-то теории. Возникает вопрос, можно ли от имеющегося набора предложений перейти к новой теории, отличной от базовой? Практика показывает, что исследователь выдвигается не одну, а несколько гипотетических теорий, каждую из них сверяя с набором предложений. В итоге возникает ряд все более истинных в вероятностном отношении теорий. Успешной считается та гипотетическая теория, которая позволяет непротиворечивым образом проинтерпретировать смысл всех предложений наблюдения. И в этой связи нам не следует отказываться от метода вероятностной индукции.

Рост научного знания предполагает сменяемость научных теорий. К.Поппер строит эволюционную модель развития знания. Человек стоит перед необходимостью разрешения проблем, он выдвигает пробные решения, совершенные при этом ошибки устраняются, но возникают новые проблемы. Именно так происходит рост научного знания, который никому не суждено ограничить каким-нибудь пределом.

Выдвижение на первый план изменения научного знания, его роста и прогресса может в некоторой степени противоречить распространенному идеалу науки со времен Евклида. Согласно Попперу, рост знаний идет от старых проблем к новым проблемам посредством предположений и опровержений. Рост научного знания осуществляется методом проб и ошибок, и есть не что иное, как способ выбора теории в определенной проблемной ситуации – вот что делает науку рациональной и обеспечивает ее прогресс. Метод науки – это критический метод.

Отсюда три требования к росту знания:

-новая теория должна исходить из простой, новой, плодотворной и объединяющей идеи;

-она должна быть независимо проверяемой, т.е. вести к представлению явлений, которые до сих пор не наблюдались. Новая теория должна быть более плодотворной в качестве инструмента исследования;

-хорошая теория должна выдерживать некоторые новые и строгие проверки.

Теорией научного знания и его роста является эпистемология, которая становится теорий решения проблем, конструирования, критического обсуждения, оценки и критической проверки конкурирующих гипотез и теорий.

Модель Поппера такова:

Р1 – ТТ – ЕЕ – Р2

Р1 – исходная проблема, гипотеза, теория.

ТТ – пробная теория (нулевая).

ЕЕ – процесс устранения ошибок в теории путем критики и экспериментов.

Р2 – новая, более глубокая проблема, для решения которой необходимо построить новую, более глубокую и информативную теорию.

Итак, для того, чтобы сохранить эмпирический характер и не превратиться в метафизическую догму, наука должна развиваться. В ней постоянно должны происходить выдвижение новых теорий, их проверка и опровержение. Если же этот процесс приостанавливается, и некоторые теории господствуют в течение длительного времени, то они превращаются в неопровержимые метафизические системы. Поппер был убежден в том, что у людей нет никакого критерия истины, и они могут обнаружить лишь ложь. Отсюда следует, что:

-научное знание – это набор догадок о мире – догадок, истинность которых установить нельзя, но можно обнаружить их ложность;

-критерий демаркации – лишь то знание научно, которое фальсифицируемо;

-метод науки – пробы и ошибки.

Наука начинает не с наблюдений, и даже не с теорий, а с проблем. И прогресс науки состоит не в накоплении знания, а только в возрастании глубины и сложности решаемых нами проблем. Таким образом, он не признает никакого накопления, модель развития знания у него не является кумулятивной. Однако, оценивая глубину и сложность теории относительности, мы соотносим ее с теориями своего времени, а вовсе не с наукой древних.

В истории науки существует два крайних подхода к анализу динамики научного знания и ее механизмов. Кумулятивизм (увеличение, скопление) считает, что развитие знания происходит путем постепенного добавления новых положений к накопленной сумме знаний (Дюгем и Мах). Антикумулятивисты считают, что в ходе развития познания не существует каких-либо устойчивых (непрерывных) и сохраняющихся компонентов. Переход от одного этапа эволюции науки к другому связан лишь с пересмотром фундаментальных идей и методов. Это борьба и смена теорий и методов, между которыми нет ни логической, ни содержательной связи.

Наука – это переход от одной проблемы к другой, а не от теории к теории. Научная теория – это попытка объяснить научную проблему. Наука начинается с проблем. А теории – это наши собственные изобретения. С эволюционной точки зрения теории (как и всякое знание вообще) представляют часть наших попыток адаптации, приспособления к окружающей среде. Мы, как организмы, чрезвычайно активны в приобретении знания. Информация не вливается в нас из окружающей среды. Это мы исследуем окружающую среду и активно высасываем из нее информацию, как и пищу. А люди не только активны, но иногда и критичны.

Касаясь природы научного знания, Поппер оспаривает базовые положения эссенциализма, который был распространен в 18 – 19вв. и инструментализма, 20в.

Эссенциализм. Суть в трех положениях:

-ученые стремятся получить истинное описание мира;

-истинная теория описывает «сущности», лежащие в основе наблюдаемых явлений;

-поэтому, если теория истинна, то она не допускает никакого сомнения и не нуждается в дальнейшем объяснении или изменении.

Поппер критикует второе и третье положения, подчеркивая, что вера в некие сущности и в окончательное объяснение препятствует развитию науки. Например, Ньютон открыл, что каждая частица материи обладает тяжестью, то есть присущей ей способностью притягивать другие материальные частицы, а также инерцией – внутренней способностью сопротивляться изменению состояния движения. Тяжесть и инерция были объявлены существенными свойствами материи.

Законы движения Ньютона описывают проявление этих существенных свойств. С помощью этих законов можно объяснить наблюдаемое поведение материальных тел.

Но можем ли мы попытаться объяснить саму теорию Ньютона с помощью некоторой другой, более глубокой теории?

По мнению эссенциалистов, это не нужно и невозможно. Никто не ставил вопросов, а какова природа гравитации, поэтому наука стояла на месте.

Инструментализм. С точки зрения эссенциализма, мы должны проводить различие между:

-универсумом сущностей,

-универсумом наблюдаемых явлений,

-универсумом языка.

Тогда возможна следующая схема: изобразим три квадрата, средний накладывается частично на два других. Левый квадрат представляет некие наблюдаемые феномены а и в. Средний квадрат – это соответствующие сущности А и В. Правый квадрат – это теория Т, символические представления или описания этих сущностей к и л; при этом л входит в поле, принадлежащее и правому и среднему квадратам. Над средним квадратом поставим букву Е, которая будет обозначать существенную связь между А и В.

Допустим, у нас есть теория Т, описывающая связь Е. Из а и Т мы можем вывести л, или некие сущности.

Так вот, инструментализм отбрасывает плоскость среднего квадрата, то есть универсум сущностей. Тогда к и л непосредственно относятся к наблюдаемым феноменам а и в; теория Т вообще ничего не описывает и представляет собой всего лишь инструмент, помогающий дедуцировать л из а.

Поппер согласен с инструменталистами в том, что научные теории являются инструментами для получения предсказаний. Но когда инструменталисты говорят, что теории есть только инструменты (они уподобляют теории правилам вычисления и потому не могут быть фальсифицированы) и не претендуют на описание чего-то реального, они ошибаются. Научные теории не только инструменты, но и описания.

Однако для этого, пишет А.Л.Никифоров, нужно признать, что научные теории действительно описывают реальность, что они не отбрасываются, а передают элементы своего содержания новым теориям. Что же оставляет после себя отброшенная теория? – Факты, только факты, весь прогресс науки состоит в накоплении фактов.

В США неопозитивизму был противопоставлен аналитизм и неопрагматизм У.Куайна, Д.Дэвидсона, Х.Патнэма, Р.Рорти, сторонников прагматизма.