Метод и методология

Метод – это тот способ обработки накопленного фактического материала, которым пользуется исследователь. Общими для разных наук считаются такие методы, как анализ и синтез, абстрагирование (абстракция отождествления, изолирующая абстракция, абстракция потенциальной осуществимости, абстракция актуальной бесконечности), идеализация, индукция и дедукция, аналогия, моделирование. Выделяют также методы эмпирического исследования, к ним относятся научное наблюдение, описание, объяснение, измерение, сравнение, эксперимент, обобщение. К методам теоретического уровня относят такие операции, как формализация, аксиоматизация, восхождение от абстрактного к конкретному. О них более подробно в третьей части пособия.

Методология – это знание о том, как устроено, изменяется, функционирует и применяется научное знание. Например, говоря о методологии общего среднего образования, мы тем самым говорим фактически о способе конструирования того набора знаний, которым будет овладевать ученик с первого по выпускной класс. В этом случае мы будем иметь в виду преемственность набора знаний не только от класса к классу, не только содержания учебного материала внутри данного предмета, например, физики в 6, 7, 8, 9, 10 и 11 классах, но и между предметами (физика – химия – биология; русский язык – литература). Авторы учебников и учебных пособий, будут создавать их исходя именно из этой методологии, а не из собственных произвольных конструкций. Без такого рода небесной астрономии утрачиваются смысловые начала образования.

В основе процесса выявления наиболее общих свойств мира лежит научная методология – система алгоритмов решения этой задачи, ее результатом является получение научного знания, служащего удовлетворению базовых потребностей человечества.

Первая из этих потребностей – познавательная доминанта человеческой психики. Вторая – научное обеспечение новых технологий, которые используются для расширения границ гомеостазиса и освоения новых экологических ниш во всем многомерном пространстве существования человека.

Основной метод построения научно-теоретических исследовательских программ – это формирование их гипотетико-дедуктивных моделей. Первый этап конструирования такой модели – построение базовой гипотезы, из которой дедуктивным путем выводятся следствия и предсказания, которые на втором этапе могут быть проверены опытным путем. Основанием конструирования модели служат обобщение эмпирической информации и неалгоритмическое постижение реальности путем интуитивного спонтанного инсайта. Если опыт подтверждает предсказания, то гипотеза получает признание в качестве теоретической модели, удовлетворительно описывающей реальность.

Основные методологические принципы, используемые при построении современных научных моделей реальности таковы: принцип натурализма, сциентизма, фаллибилизм, фальсификация, принцип историзма, модернизм. Рассмотрим их подробнее.

Принцип натурализма означает отрицание существования каких-либо сверхъестественных или духовных феноменов, познание которых невозможно посредством научных методов;

Сциентизм – принцип, согласно которому не могут существовать образы реального мира, не опирающиеся на теоретический аппарат точных наук и в первую очередь физики;

Фаллибилизм – убеждение, что мы не можем рассчитывать на получение окончательной, абсолютно достоверной и полностью завершенной картины мира. Философская доктрина фаллибилизма была сформулирована как отрицание тезисов Декарта о том, что научное знание должно строиться на базе аксиом, с достоверностью вытекающих из опыта, и что, следовательно, возможно абсолютно достоверное знание. Фаллибилизм занимает важное место в истории науки. Основной принцип фаллибилизма сформулировал Ч.Пирс: достойное называться истиной является недостоверным и должно быть подвержено исправлению.

Пирс пояснял принцип следующим образом. Представим, будто мы идем по нетвердой болотистой почве, и это замечательно, потому что, будь эта почва твердой, нам не требовалось бы с нее куда-то уходить.

В другом месте он говорит так. Познание начинается с метода авторитета: истиной считается то, чему следует тот или иной авторитет. Однако потом мы начинаем осознавать, что это далеко не так, что заблуждаться может даже сам папа римский. И вот тогда мы приходим к методу, согласному с разумом, т.е. мы приходим к классическому рационализму. Однако и здесь мы постепенно начинаем осознавать, что оба метода недостойны полного признания.

Таким образом, если мы знаем, что все наши теории ошибочны, задача состоит в том, чтобы делать ошибки раньше. Дело в том, что каждая конкретная теория имеет свои границы применимости и может быть подвергнута изменениям и усовершенствованиям. Не существует окончательных теорий, любое научное исследование на следующих этапах развития науки получает более адекватное объяснение на основании иерархически все более высоких законов. К.Поппер считал все это недостаточным и предложил принцип фальсифицируемости;

Принцип фальсификации – возможность проверки, или фальсификации (опровержения), конкретных теорий и универсальных законов. Теории – это прочные сваи, вбитые в болотистую местность, и пригодные для постройки надежного здания, говорил Поппер. Однако теорию можно считать верной, если существует возможность проверить противоположное утверждение. Проверка означает сопоставление следствия и предсказаний этих теорий с опытом. Наше объяснение природных феноменов будет тем более удовлетворительным, чем более высокий уровень этой проверки и чем лучше ее удастся выполнить. Любое знание, которое не соответствует этому принципу, нельзя назвать научным. По этой причине лишены смысла попытки объединить науку с религией: религиозные догмы в принципе не фальсифицируемы;

Принцип историзма – не могут существовать картины мира, свободные от идеологических и аксиологических влияний своей эпохи. Так, механистическая картина мира Ньютона не могла появиться в античную эпоху, а современники Ньютона были бы не в состоянии принять идеи Эйнштейна;

Модернизм – построение научной картины мира никогда не имело характера абстрактно-познавательного процесса, каждый раз речь шла о поиске наиболее адекватного отклика, который послужил бы базой для создания суммы технологий, обеспечивающих модернизационное преодоление очередного кризиса.

Из двух последних принципов следует, что картина мира обладает важным фундаментальным свойством: она подвижна, постоянно находится в движении, способна к развитию. Это иллюстрирует уже первая такая концепция, которая принадлежит Ф.Бэкону и Г.Галилею. Их точка зрения носит радикальный характер. Научный взгляд на мир возник как результат революционной победы (ломки) над суеверием и предрассудками. Декарт дополнил этот подход тезисами о существовании абсолютных истин и абсолютно достоверного знания, которое, будучи однажды получено научным путем, ничем уже не может быть поколеблено.

Дюгем уже позже предложил альтернативную концепцию, согласно которой каждое достижение науки может быть модифицировано. Нельзя, например, опровергнуть теорию электромагнетизма Максвелла, но можно видоизменить ее математический аппарат, расширив тем самым границы теории.

Если концепцию Бэкона можно назвать моделью одной единственной научной революции, а концепцию Дюгема концепцией реформ, то третья точка зрения, высказанная К.Поппером – это концепция перманентной революции.

В другом варианте эту концепцию сформулировал Томас Кун, которому принадлежит идея развития науки на основе смены общенаучных парадигм. Согласно этому подходу, существуют периоды нормальной научной деятельности, когда новые исследования опираются на прочный фундамент ранее полученных достижений и общепринятую картину мира. Комплекс этих фундаментальных знаний Кун и предложил назвать парадигмой. По мере накопления принципиально новых открытий, которые не укладываются в существующие теории, возникает необходимость в пересмотре и видоизменении парадигмы, и тогда происходит научная революция. Парадигма в течение определенного времени служит теоретической основой научного миропредставления.

Та или иная конкретная теория может соответствовать существующей парадигме или выходить за ее границы. Существуют ли независимые от этого критерии, позволяющие считать эту теорию удовлетворительной? Кун назвал пять таких критериев, перечислим их:

-теория должна быть точной, ее предсказания должны соответствовать экспериментам;

-теория не должна содержать внутренних противоречий, а также вступать в конфликт с другими прошедшими надежную опытную проверку теориями, которые применимы для описания того же круга природных явлений;

-теория должна обладать признаками универсальности, т.к. вытекающие из нее следствия должны распространяться на более широкий круг явлений, чем ее первоначальные опытные предпосылки;

-теория должна быть плодотворной, т.е. открывающей новые горизонты последующих научных исследований;

-теория должна вносить упорядоченность в круг явлений, которые в ее отсутствие казались изолированными.

Познание и наука

Познание это активный, творческий процесс, в который включены механизмы чувственного и понятийного восприятия мира. Сам процесс научного познания включает в себя три составляющих:

-субъект познания (тот, кто познает, исследователь);

-объект (то, на что направлен процесс познания – факты и явления мира);

-средства познания (то, с помощью чего происходит проникновение в факты и явления; на раннем этапе развития науки это могло быть и простое наблюдение).

Субъект познания

Под субъектом в широком смысле слова понимается носитель сознания, включая познавательные способности, волю, ценностные ориентации, способность к целенаправленной деятельности. Такова основа той формообразующей активности, которая может выступать как действующая причина тех или иных событий. Субъект – это вовсе не обязательно конкретное физическое лицо. Это и универсальный субъект, коллективное бессознательное, абсолютный дух, бог.

Вначале рассмотрим субъекта как некую индивидуальную познавательную деятельность, которая, так или иначе, касается условий и обоснования истинности нашего знания. Решение этих проблем связано с ответом на вопросы о том, кто познает, что познается, каким образом осуществляется познание и что представляет его конечный результат.

В этом плане познающий субъект и познаваемый объект предстают как отношения между мышлением и бытием. Выделяют два типа отношений:

-модель, в которой мышление, непосредственно включенное в практическую ситуацию, как один из элементов, влияющих на трансформацию значений. Это философия досократиков, Гераклита – Парменида, которая представляет мышление как бы растворенным в бытии, это мышление бытия;

-модель, в которой мышление, которое рассматривает данную ситуацию несколько отстраненно, стремится не столько изменить ее, сколько познать действующие элементы, при этом, не рассматривая себя в качестве такового.

Вначале это философия Платона и Аристотеля. Мышление уже не слитно с бытием, оно отделено от него и само онтологизируется, превращаясь в абсолютный субъект, противостоящий миру сущего как универсальному объекту. Именно вторая модель (отношение познающего к познаваемому) становится основой европейской культуры. Впоследствии физика Галилея дает обоснование научной картины мира и ее отличий от обыденных представлений. Декарт проводит еще более резкую черту между идеями и внешним миром. Отсюда берутся истоки противопоставления материализма и идеализма. Возник кардинальный вопрос: можем ли мы на основании познавательных образов заключать о существовании и даже свойствах внешнего мира, скрытого за нашими идеями, или мы все-таки познаем только наши собственные идеи.

Материализм (объективизм) исходит из того, что существует независимый от человеческого сознания объективный мир, данный нам в формах чувственного опыта. Идеи нашего сознания представляют отражение этого мира, возникающие как результат воздействия объектов на органы чувственного восприятия. Активная роль в познавательном процессе принадлежит объекту, тогда как субъективной стороне приписываются преимущественно рецептивные функции.

Идеализм (субъективизм) исходит из того, что не существует никакой совершенно независимой от сознания действительности. Человеческое познание есть воспроизведение в индивидуальном сознании образов и идей, уже имеющихся в содержании некого надчеловеческого, мирового сознания, бога, абсолютного духа. Поэтому, строго говоря, нет никакой чистой объективности, в которой так или иначе не были бы представлены субъективные моменты. Активная роль принадлежит здесь субъекту, который формирует образ внешнего мира в соответствии с имманентно присущими ему познавательными способностями. Этот образ и выступает как единственно доступный человеческому познанию объект.

Третья позиция, агностицизм, представляет попытку компромисса между двумя крайностями. Позиция агностицизма такова: существует независимый от сознания «мир в себе», но он недоступен человеческому познанию, которое касается только явлений, т.е. внешних форм обнаружения этого мира.

Общей основой для всех трех позиций является декартовский тезис о том, что фундаментальное заключение о бытии мы можем сделать, только исходя из самоочевидности акта собственного мышления: достоверность знания опирается на познание человеком самого себя и своих собственных идей. Если даже и имеется существующая сама по себе объективная действительность, то она доступна нам не прямо, а лишь косвенно, через посредство каузального умозаключения типа следующего: раз есть мысль (а она есть), то ей непременно должно что-то соответствовать, что-то породило ее и сделало ее такой, как она есть. Проблема сводится к тому, чтобы определить, что же представляет собой это нечто, которое порождает и оформляет наше знание.

Итак, субъект и объект, образуя стороны устойчивого отношения, взаимно предполагают друг друга, немыслимые вне этого отношения. И здесь следует уделить внимание объективному и субъективному идеализму.

Объективный идеализм опирается на признание логической природы реальности, познание которой есть воспроизведение в индивидуальном сознании некого рационального проекта, предшествующего бытию предметного мира и составляющего его подлинную сущность (таковы взгляды Платона и Гегеля). При этом мышление начинает воспринимать мир как построенный и живущий по законам самого мышления: полагает в качестве предмета познания не жизненный, а именно мыслимый мир. В результате то, что не может быть представлено в форме мысли, проскальзывает сквозь логические ячейки категориальной сетки и не попадает в сферу познания. Мышление начинает мыслить не бытие, а самого себя в виде некой субстанционализированной сущности (душа, сознание, бог).

Суть субъективного идеализма заключается в тезисе, который принадлежит Беркли: быть – значит быть воспринимаемым. Это означает, что вне субъекта бессмысленно толковать о бытии, что мысль о реальности, существующей независимо от ее чувственного восприятия, внутренне противоречива. Познание всегда опосредовано впечатлениями и идеями, которые принадлежат не внешнему миру, а внутреннему миру субъекта. В таком случае остается неясным, как идеи и образы, целиком относящиеся к внутреннему психическому миру человека, могут быть источником достоверного знания о мире, находящемся за пределами сознания.

Такого рода трудности побуждают к пересмотру основ классической теории познания. М.Хайдеггер предложил уйти от противопоставления субъективности и объективности и вернуться к нерасчлененности бытия и мышления Парменида.

В новой экзистенциально-феноменологической концепции, когда речь идет о субъекте, имеется в виду субъективность, которая не имеет субстанционального характера и не противопоставлена тем самым остальному миру. Поэтому субъект в данной концепции – это не человек, не человеческое тело, душа или общество, но это и не чистая абстракция, подобная трансцендентальному субъекту.

Если усилия классической теории познания были направлены на то, чтобы одновременно «увидеть» и познаваемый объект, и познающего субъекта, чтобы зафиксировать тождественность реальности и субъективного образа и сделать вывод о его истинности или ложности, то новая концепция вносит в данную схему радикальные изменения. Она исходит из того, что в реальности мы нигде не найдем такого наблюдателя, который бы одновременно видел бы происходящее в субъекте и то, что происходит с объектом. Мы видим глазом, но не видим самого глаза: его наличие нам нет необходимости подтверждать, пока мы не утратили зрение. А до этого неприятного момента ничто из того, что мы видим, не позволяет нам сделать вывод, что именно оно видится именно глазом. И подобно тому, как глаз не принадлежит миру, а представляет собой некое неотъемлемое условие человеческого бытия, составляет границу мира, а не его часть.

Эта граница проходит между объективной и субъективной сторонами непосредственного бытия, разделяя их, как бытие «в-себе» и бытие «для-себя», так писал Ж.-П.Сартр. Отношение этих сторон несимметрично. Бытие «для-себя» (сознание) лишено какой бы то ни было сущностной предопределенности, абсолютно пусто, прозрачно, а потому совершенно открыто как для внешнего мира, так и для самого себя. Оно представляет собой разрыв в бытии «в-себе», абсолютное ничто, которое, будучи лишенным собственного содержания, постоянно нуждается в наполнении. Именно благодаря своей абсолютной прозрачности, сознание выпадает из сферы действия всех каузальных зависимостей и выступает как абсолютная свобода. Сознание – это не просто пустота, наполненная извне, а особого рода бытие – центр свободной, деятельной субъективности.

В данной концепции исключен независимо существующий от сознания объект, а также исключены универсальные априорные формы организации самодеятельности субъекта. И то, и другое формируется непосредственно в сам момент осуществления бытийственного акта, который одновременно является и познавательным. Сознание не совпадает с психикой или с субъективным миром. Положительное определение субъекта предполагает рефлексию, которая возможна лишь там, где появляется объект, который задействует наше внимание.

Можно сказать, что акт рефлексии впервые порождает субъект как собственный объект, приписывает ему некоторую определенность, творит его.

Однако реальный эмпирический человек стремится к тому, чтобы стать чем-то определенным, укоренить себя в бытии. Это стремление выражается в попытках сознания либо найти опору во внешнем мире, либо создать такую опору внутри самого себя с тем, чтобы придать себе плотность, субстанциональность, уверенность в себе. Если в своем исходном состоянии различные сознания отличаются друг от друга только потенциально как центры реализации свободы, то различные субъекты отличаются друг от друга уже и актуально (по крайней мере на величину опыта). Отсюда и возникает стремление к унификации субъективности путем исключения из нее всех индивидуализирующих моментов и конструирования образа абстрактно-безличного трансцендентального субъекта.

Однако в действительности такая унифицированная концепция субъекта не выражает существа познающего сознания. Определенность человеческого я не задана изначально, а постоянно трансформируется, так как сознание изменяется вместе с изменением самого содержания и никогда не может приобрести окончательно завершенного облика. Субъективность, поскольку она неразрывно связана с личностью человека, выступает, таким образом, как переменная величина.

Такова философская сторона вопроса. Нас же больше будут интересовать механизмы познавательного процесса.

Субъект познания может быть представлен как все научное сообщество, в которое входят отдельные исследователи и в этом случае они могут быть рассмотрены на трех уровнях: общего, особенного и единичного.

На уровне общего субъект познания является представителем определенной культуры, которая формирует общее представление о мире, о месте человека в мире, о цели и смысле его существования. Это тип мышления, формируемый эпохой. На уровне особенного исследователь выступает как представитель научного сообщества, которое создает представление об объекте исследования, содержащееся в теориях, а также в накопленном фактологическом знании, в совокупности правил и норм научного исследования. На третьем уровне каждый исследователь выступает как отдельная уникальная личность со своими способностями. Рассмотрим более подробно этот уровень.

С чего начинается познание? Начальным этапом познания является чувственно-предметная деятельность человека. Первым субъективным и идеальным образом предмета выступает ощущение. В качестве примеров данного явления приводят ощущения цвета, звука, твердого, кислого, аромата розы. Ощущения, относящиеся к внешнему миру делятся на зрительные, слуховые, осязательные, обонятельные и вкусовые. Ощущения были четко выделены в качестве исходной единицы анализа познавательных процессов в философии эмпиризма и сенсуализма 17 – 18 веков (в античной философии не существовало четкого разделения ощущения и восприятия). Затем ощущения стали рассматривать даже как атомарные единицы опыта, неразложимые далее элементы всех психических процессов вообще и познавательных процессов в частности. Ощущения трактуются как субъективный образ объективного мира, а материя как объективная реальность, данная человеку в его ощущениях; эта реальность, якобы, фотографируется, отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них.

Однако в философии 20 века возникли направления, поставившие под сомнение сам факт существования ощущений как некоторых самостоятельных сущностей. Было обращено внимание на то, что в большинстве случаев в обыденной жизни мы никогда не осознаем своих ощущений, а имеем дело только с восприятием целостных предметов и ситуаций. Даже в тех редких случаях, когда мы, как нам кажется, имеем дело только с ощущениями (теплоты на некотором участке тела, давления), мы в действительности имеем дело не с элементарными фактами нашего сознания, а с получением информации о некоторой объективной ситуации, пусть и воспринимаемой очень неопределенно, полагает В.А.Лекторский. (Лекторский В.А. Эпистемология классическая и неклассическая. – М.: Эдиториал УРСС, 2001. – 256с.). Уже Лейбниц верно подметил, что нас подводят не внешние, а внутренние ощущения: если бы глаза могли так же остро рассматривать предметы на большом расстоянии, как на близком, мы никогда не ошиблись бы в том, что высокая башня, кажущаяся нам издали круглой, на самом деле является четырехугольной.

Восприятие – это чувственное познание предметов (физических вещей, живых существ) и объективных ситуаций (взаимоотношения предметов, движений, событий). Для восприятия характерно специфическое переживание прямого контакта с реальным миром (чувство реальности воспринимаемого). Субъективно представляется непосредственным и этим оно отличается от мышления как сознательного размышления, анализа, как интерпретации, поскольку мышление выступает как опосредованная деятельность, а его результаты (абстракции, понятия, идеализации, теоретические объекты, идеи, теории) могут и не восприниматься. Восприятие отличается также от наглядных образов представлений, которые, будучи субъективно непосредственно данными, вместе с тем не сопровождаются чувством прямого контакта с реальным миром.

Если для рационалистов восприятие либо вообще не относится к знанию, ибо рассматривается как смутное знание, и не может лежать в основе познания, то для представителей эмпиризма именно в восприятии следует искать обоснование всей системы знания в целом (элементарные акты – ощущения). В 1938 году в Чикаго вышла книга замечательного американского философа и антрополога Джорджа Герберта Мида (1863 – 1931), в которой он указывает, что перцепция заключает в себе не только установку реакции на стимул, но и мысленный образ результата данной реакции. Более того, восприятие реорганизует объект так, чтобы это позволило индивиду продолжать действовать, то есть превращается в задачу так заранее предусмотреть объект, чтобы это позволяло поведению продолжиться.

Мы не могли бы воспринять качества материи, которые являются предпосылками опыта, который мы имеем, пишет Мид. Во-первых, это частицы материи с их свойствами должны наличествовать заранее, до нашего их переживания и даже до допущения воображаемого переживания этих частиц с этими же самыми свойствами. Во-вторых, в каждом конкретном случае актуальное переживание этих качеств отличается от переживания, которое мы могли бы иметь в любом другом случае. И все же мы могли бы приписать материи в ее более четких делениях, входящих в структуру тел, которые мы переживаем, и в структуру наших собственных тел, качества, которые мы приписываем материи в нашем действительном ее переживании. Из такого допущения исходит физик, когда думает, что прибавил электрон к капле масла. Он добавил инерции, увеличил объем целого, и мобильность целого вбирает мобильность этого электрона.

Вместе с тем, попытки понимания восприятия на основе чувственных данных не дали никакого результата. Во-первых, восприятие может приводить к ошибкам, к иллюзиям. Во-вторых, процесс восприятия – это процесс категоризации, осмысления воспринятого. Это процесс принятия интеллектуального решения, вне которого восприятия не существует. Это решение, которое еще не осознается и возможно лишь на основе отнесения воспринимаемых предметов к тому или иному классу объектов, к той или иной категории, начиная с таким, как «стул», «дерево», «человек», и вплоть до категорий причинности, движения.

Согласно Куну, концептуальная научная парадигма задает стереотип восприятия, поэтому хорошо овладевший ею исследователь, непосредственно воспринимает некоторые теоретические сущности (например, глядя на показания амперметра, видит не просто движение стрелки прибора, но силу тока в цепи). С этой точки зрения смена парадигм ведет к новому способу восприятия мира.

Восприятие, будучи знанием, не может рассматриваться в качестве просто низшей ступени познания, в восприятии сознанию дано такое содержание, которое отсутствует в мышлении.

Представление – наглядный чувственный образ предметов и ситуаций действительности, данной сознанию и в отличие от восприятия сопровождающийся чувством отсутствия того, что представляется. Различают представления памяти и воображения. Существуют также представления осязательные, слуховые, обонятельные.

Ранее (в философии И.Канта и А.Шопенгауэра) считалось, что в отличие от ощущений и восприятий, которые всегда относятся субъектом к внешней реальности, представления существуют как особые идеальные образования, обладающие особым содержанием, которому может что-то соответствовать в действительности, а может и не соответствовать. В любом случае содержание представлений с этой точки зрения непосредственно дано, в нем нельзя усомниться как в факте сознания. Представление выступает как что-то вроде картин в художественной галерее. Субъект имеет непосредственный доступ к картинам, может их рассматривать внутренним взором – это и есть интроспекция.

Позже, особенно у позитивистов второй волны, Э.Маха, в частности, считалось, что только представления обеспечивают возможность мышления. Все содержание знания дано в ощущении и восприятии, а мышление имеет дело с такими предметами, которые выходят за эти рамки. Так, представление какого-то конкретного треугольника играет роль представителя всех других треугольников. Именно так понятое представление (содержание которого в этом случае становится значением соответствующего слова) начинает играть роль понятия. Тогда мышление выступает как сравнение и анализ различных восприятий, и комбинирование представлений.

В свою очередь рационалисты (Декарт, Спиноза, Гегель, а также неокантианцы, у которых философия сводилась к теории познания) подчеркивали принципиальное отличие представления от понятия. Они приводят такие примеры: мнимые числа и бесконечность в математике, понятия истины, блага, красоты. Л.Витгенштейн подверг критике взгляд на представление как на картины, находящиеся во внутреннем мире сознания. Собственно, никакого внутреннего мира сознания как особого не существует. Все психические процессы связаны с ориентацией субъекта в реальном мире и с деятельностью в нем.

Современный философский и психологический анализ позволяет утверждать, что представление не может быть противопоставлено мышлению. Представление включено в мыслительную деятельность как перцептивная схема и как способ решения определенных задач на осмысление. Однако представления не наглядные картины, существующие во внутреннем мире сознания, а формы готовности к активной познавательной деятельности во внешнем мире. Их содержание не есть нечто лишь им внутренне присущее, а совпадает с предполагаемыми характеристиками предметов и событий реального мира.

Понятия и представления выражаются через определенные системы символов. Для символов представлений важны пространственные характеристики (форма, размер, композиционные соотношения) – только в этом случае геометрия форм образует адекватную модель. Например, важно, чтобы электроны обозначались шарами (а не эллипсоидами или кубами), однородное магнитное поле – параллельными силовыми линиями определенной плотности, орбиты планет – правильными эллипсами.

Символы, отражающие понятия, должны быть компактны, легко узнаваемы и без труда воспроизводимы. Так, символами служат слова обыкновенного языка общения, специальные научные термины, многочисленные математические символы, обозначения химических элементов.

Неразвитая символика сдерживает научно-познавательный процесс. Из истории естествознания хорошо известно, что введение специальной символики позволило Лагранжу и Гильберту основательно продвинуть вперед чисто геометрическую механику Ньютона. В целом хорошо изученные объекты имеют отчетливую функциональную и структурную форму. Таковыми являются гелиоцентрическая модель Солнечной системы, оболоченная структура атома, капельная модель экситонной жидкости, периодическая таблица элементов Менделеева, классификация живых организмов, представление об эволюционном развитии живых организмов, схема геологической периодизации истории Земли.

Понятия и представления в языке присутствуют в недифференцированном виде; эту их слитность обеспечивают механизмы реминисценции (для образных представлений) и реверберации (для словесных понятий). В языковой среде они интерпретируют так, что разделить их невозможно, но когда эти два компонента все же выделяются в самостоятельные интеллектуальные формы, в одной из которых преобладает формальный, символьный аспект, а в другой – конструктивный, образный, язык распадается на логику и математику.

Математика и логика в известном смысле противостоят друг другу. Предметом логики является мышление объекта, которое разворачивается во времени, линейно и последовательно.

Предметом математики является не зависимая от мышления структура объекта, которая существует как некая пространственная данность вся целиком. В таком цельном виде математическая структура не может проникнуть в наше сознание и должна быть последовательно деструктурирована. И эта миссия лежит как раз на логике. Можно сказать, что через логику субъекта становится доступна математика объекта.

Мышление – это процесс решения проблем, выражающийся в переходе от условий, задающих проблему, к получению результата. Мышление предполагает активную конструктивную деятельность по переструктурированию исходных данных, их расчленение, синтезирование и дополнение. Выделяют мышление:

-первого типа, которое направлено на понимание реальных обстоятельств (в какой ситуации приходится действовать, как устроен мир);

-второго типа, которое направлено на достижение практического результата (как достичь того, что мне нужно).

Мышление первого типа выражается в разных формах: это ориентация в обстановке на основе обыденного знания, мифологическое, философское, научное (теоретическое и эмпирическое).

Мышление второго типа существует в форме решения задач в ходе практических действий, а также в виде составления проектов действий (выявление системы средств, обеспечивающих достижение поставленной цели).

В истории философии именно мышление первого типа долгое время рассматривалось как выражающее сущность мышления и одновременно как высшая человеческая ценность. Но даже теоретическое мышление понималось преимущественно как рассуждение (в первую очередь дедуктивное, а затем также и индуктивное). Поэтому предлагавшиеся теории мышления были узкими по охвату проявлений реального мышления. Сегодня появились концепции, полагающие, что проектное мышление вытесняет исследовательское мышление вообще и теоретическое в частности. В действительности же второй тип мышления необходимо предполагает первый, ибо невозможно проектировать деятельность без знания реальной ситуации и без выявления возможности получения желаемого результата с помощью тех или иных средств.

Мышление изучается в разных аспектах различными дисциплинами. Формальная логика изучает нормы и правила такого вида мышления, как рассуждение. Психология исследует мышление с точки зрения взаимодействия в этом процессе текущего и прошлого опыта, влияния на него установок субъекта, его эмоциональных состояний. В рамках исследований по искусственному интеллекту развертываются исследования с помощью математического моделирования. Философия изучает мышление не с точки зрения анализа техники рассуждений, а с целью выяснения возможности или невозможности постижения реальности с помощью тех или иных норм мышления.