Глава 8. Наука и антиподы

В новейшей научно-методологической литературе, статьях и учебниках появились термины (например, квазинаука, лженаука и др.), обозначающие социокультурные феномены, примыкающие к понятию «наука», но ею не являющиеся. Следует сразу оговориться, что в предлагаемом пособии речь пойдет не о древнейших взглядах и учениях, соседствовавших с наукой, например, оккультизме, мистике, и, конечно не о мифе или религии, рассмотренных в первой главе. В плане обсуждения естественнонаучной методологии интерес представляет анализ и классификация взглядов и высказываний (текстов), имеющих наукообразный характер. Это могут быть тексты, использующие термины и понятия, не принятые официальным научным сообществом (это понятие зыбкое, но ближе всего оно представляется коллективами академий и университетов), либо – другой признак – терминология корректная, но синтаксис высказываний ошибочный или всего лишь метафорический (примеры будут приведены ниже).

В настоящее время рассматривать развитие научного знания в рамках его самодвижения, не касаясь проблем взаимодействия с властью и государственной экономикой, бессмысленно. Ведь и в прошлом наука развивалась не просто как «драма идей». Так, успехи датского астронома Тихо Браге (1546-1601), наверное, были бы не столь значимыми, если бы он не пользовался покровительством сначала короля Дании, а затем императора Священной Римской Империи Рудольфа II и не располагал оборудованием обсерватории, предоставленной в его распоряжение. А сейчас вообще невозможно вести какой-нибудь перспективный физико-химический или биологический эксперимент на уровне «кухонного» оборудования, которое было в распоряжении ровесников Фауста или классиков даже 19-го века, хотя бы Георга Ома или Грегора Менделя. Например, исследования в области физики элементарных частиц и термоядерных процессов в настоящее время становятся настолько «техноёмкими» и дорогостоящими, что уже нуждаются в международной кооперации. В связи с этим помимо порождения научным прогрессом девиантных, отклоняющихся форм естествознания (не будем здесь касаться гуманитарных и общественных наук), что можно было бы назвать даже не «драмой», а «трагикомедией» идей, в околонаучной сфере стали появляться разного рода интеллектуальные паразиты. Это очень предприимчивые люди, которые, пользуясь низким уровнем научной критичности среднепросвещенных масс и той группы лиц государственно-политического круга, которые «принимают решения», добиваются бюджетного финансирования программ, которые якобы обеспечат прорыв в наиболее понятных широким массам областях науки и техники – в энергетике, технологии материалов с уникальными свойствами и особенно в медицине.

Анализ и классификация девиантных научных форм знания и деятельности в отечественной литературе появились уже в середине «перестроечных» лет, после того, как Кашпировский и Чумак, предприняв разведку боем, продемонстрировали всему миру уровень легковерия и внушаемости «широких масс» тогда еще СССР. Телевизор и газеты обрушили на людей, привыкших доверять сказанному и напечатанному слову, потоки наукоподобной информации. В связи с этим такие отечественные издания, как «Наука и жизнь» или «Вопросы философии», стали помещать статьи, в которых анализировалась ситуация «поворота мозгов» в средневековье, нетерпимая в конце XX века. Общественное мнение продемонстрировало свою уязвимость даже в таком «среднеобразованном» государстве, как Россия. Так, К. Р. Поппер писал: «Общественное мнение (каким бы оно ни было) обладает огромной силой… Благодаря своей анонимности общественное мнение является неответственной формой власти и, следовательно, с либеральной точки зрения, представляет некоторую опасность» (Поппер К. Р. Предположения и опровержения. М.: ООО «Изд-во АСТ»: ЗАО НПП «Ермак», 2004. С. 579.)

В 90-х годах прошлого столетия появились две публикации, посвященные девиантным формам науки. Статья американского физика Джеральда Холтона «Что такое антинаука?» явилась изложением его доклада в Массачусетском Технологическом институте (Кембридж, США) на конференции «Антинаучные и антитехнические тенденции в США и СССР». Это было первое из шести советско-американских мероприятий, посвященных теме «Наука и техника с человеческим лицом».

Под «антинаукой» Холтон понимает сплетение разных явлений и смыслов, которых объединяет общий вектор, направленный против того, что называют «просвещением» или, хотя бы, «ориентировочным знанием» (по выражению Н. В. Тимофеева-Ресовского). В общем потоке просвещения помимо подлинной науки («доброй», «злой», нейтральной, старой, новой, вновь возникающей и др.) присутствует «патологическая» наука. Это – занятия людей, убежденных в том, что они вносят вклад в подлинную науку, но в действительности находятся под воздействием своих болезненных фантазий и иллюзий. Он называет также псевдонауку: это – астрология, учение о паранормальных явлениях, откровенная чепуха и суеверие вроде историй о «духах пирамид» и др.

Кроме этого Холтон упоминает также «… сциентизм, чрезмерный энтузиазм веры в силу науки, выражающийся в навязывании вненаучным областям культуры «научных» моделей и рецептов; непомерные претензии технократов, слепо уповающих на всесилие и чудотворство науки и техники…» (Холтон Дж. Что такое «антинаука?»// Вопросы философии, № 2. 1992. С. 26-70.).

Годом позже российский геолог Виктор Альбертович Леглер опубликовал статью «Наука, квазинаука, лженаука» (Вопросы философии, № 2. 1993. С. 49-55), в которой он дал определение науки, близкое к понятию парадигма Т. Куна: «Практически определить науку можно как сообщество, внутри которого возможно полное (не имеющее индивидаульных различий) и добровольное, основанное на убеждениях, согласие разных людей по некоторому вопросу» (Леглер В. А. … С. 49). А вот, что пишет Т. Кун: «Под парадигмами я подразумеваю признанные всеми научные достижения, которые в течение определенного времени дают научному сообществу модель постановки проблем и их решений. <…> Вводя этот термин, я имел в виду, что некоторые общепринятые примеры фактической практики научных исследований – примеры, которые включают закон, теорию, их практическое применение и необходимое оборудование, – все в совокупности дают нам модели, из которых возникают конкретные традиции научного исследования. <…> Парадигма – это то, что объединяет членов научного сообщества, и, наоборот, научное сообщество состоит из людей, признающих парадигму. <…> Парадигмы являют собой нечто такое, что принимается членами таких групп» (Кун Т. Структура научных революций. М.: ООО «Изд-во АСТ», 2001. С. 17, 34, 229).

А теперь вернемся к тексту Леглера:

«Понятие «квазинаука» означает форму, которую принимает наука в условиях иерархически организованного научного сообщества. Квазинауку можно определить как некое научное учение, отражающее аналогичную мировую науку. Такое противоречие – характерный диагностический признак анализа науки. Квазинаука включает в себя как научные теории, так и взаимоотношения между учеными; она является орудием, позволяющим какой-либо группе ученых удерживать или захватывать власть в научном сообществе.

Практически определить лженауку можно как некое учение, находящееся с аналогичной по названию мировой наукой в состоянии взаимного отрицания. Например, советская мичуринская биология, которая в 1948-1964 гг. противостояла мировой науке.

Квазинаука – чисто социальное, коллективное явление, существующее только в научном сообществе, причем в организованном. Лженаука – индивидуальное явление. Она относится к науке примерно так же, как душевная болезнь к нормальному рассудку. Лженаука – это ошибка отдельного индивида, вызванная низким уровнем его образования, интеллекта или психической болезнью. Это – шумовой фон, сопровождающий нормальное развитие науки.

Если квазинаука охватывает, как правило, профессиональное ядро данной науки, то лженаука чаще всего – удел аутсайдеров, дилетантов. Однако иногда эти явления совпадают. Например, Лысенко, лидер мичуринской квазинауки, со временем стал типичным лжеученым, в частности в вопросе порождения одних видов другими». (Леглер В.А. … С. 49).

В ряде учебников и учебных пособий, вышедших в свет в последнее десятилетие, была предложена классификация девиантных форм науки. Так, современный философ Вячеслав Семенович Степин («Философия науки». М.: Гардарики, 2006. С. 374) предлагает различать науку, вненаучное знание и псевдонауку. Он пишет: «Понятие псевдонауки фиксируется посредством множества терминов: девиантная наука, паранаука, антинаука, лженаука… Здесь уместно выделить два блока концепций и верований, которые не просто существуют рядом с наукой, а претендуют на научный статус. Первый из этих блоков составляют различные ззотерические и мистические учения и практики – их сегодня пытаются истолковать в качестве своего рода научных знаний и описать в наукоподобных терминах. Такие знания и практики всегда были в культуре, их можно и нужно изучать научными методами, но сами они не являются наукой».

Так, хорошо известные и применяющиеся в настоящее время приемы магов, ворожей, колдунов, шаманов, экстрасенсов и пр., пытаются переосмыслить в наукоподобных представлениях (парапсихология, альтернативная медицина и т.п.). Широко эксплуатируется термин биополе, толкуемое как некая автономная разновидность поля, не сводимая к четырем фундаментальным взаимодействиям, которые известны в физике. Такие термины, как «матрица», «информация», «излучение», «поле» и др. стали очень модными и с их участием создаются тексты, которые помещаются даже в весьма приличных изданиях, таких, как «Комсомольская правда», «Аргументы и факты». Вот несколько примеров.

● «Магнит для денег. Слышала, что ученые научились записывать тонкую энергию денег для привлечения богатства. Можно ли применить этот метод на практике? Ольга Д.

Да, это так. Оказалось, что деньги обладают характерной только для них информационной составляющей. Нашелся изобретатель, которому удалось выделить эту составляющую…» и т.д., и т.п. (Аргументы и факты, 25-31 окт. 2006 г.). Конечно, приводится телефон для заказа медальона, информация с которого перетекает на тело человека, и он, как магнит, начинает притягивать к себе деньги, богатство и удачу.

● «Матрица удачи. Правда ли, что русские ученые разработали устройство, привлекающее удачу?

Да, это так. «Матрица удачи» имеет чип со специальной информацией, которая при контакте с обладателем привлекает к нему удачу, богатство и успех» (Комсомольская правда, 21-28 авг. 2008 г.). И, конечно, сообщена цена заказа, телефон и адрес.

● «Все пирамиды, в том числе египетские на плато Гиза, являются фрактальными компрессорами. Однако от структурного компрессора до конвертера, синтезирующего программные фрактальные поля высокой плотности – огромная дистанция. Конвертер представляет собой сложную многоуровневую конструкцию, насчитывающую около 1000 сегментов и состоящую из плоских матричных резонаторов с толщиной топологических линий 20 микрон, эффективно структурирующую 3 основных фактора…» и т.д., и т.п. (Юлия Васильева. Вифлеемская звезда на небосклоне новейших технологий// Вечерний Екатеринбург, 18 сент., 2003 г.). Это пример наукоподобной абракадабры.

● К этому же блоку концепций по классификации Степина можно отнести пропаганду «лечебного» циркония (кольца, браслеты, кулоны и др.), который хорош тем, что красив, блестящ и совершенно безвреден в ювелирных изделиях, но только ничего не лечит, хотя в рекламе говорится, что он корректирует функциональное состояние организма: помогает при повышенном артериальном давлении, головных болях, бессоннице, снижении половой потенции, сердечной недостаточности, ревматизме, варикозе и многих других (!) заболеваниях. Одним словом, – панацея. Или еще, – Уникальные Пирамиды доктора физических наук (?!) Александра Ефимовича Голода ( в перечне ВАК присутствуют физико-математические науки) «для трансформации энергии … с помощью выращенных внутри их кристаллических веществ – Информационных Матриц» и т.д. и т.п. Еще один образец абракадабры.

Вернемся к классификации Степина, где он пишет о втором блоке антинаучных концепций:

«Часто многие ученые, увлеченные той или иной идеей, претендуют на радикальное изменение научной картины мира, не имея на то достаточных оснований. Тогда используют апелляцию к власти, обращение через СМИ к общественному мнению, которые начинают поддерживать это «открытие». Идет борьба за престиж и перераспределение денег» (Степин В.С. … С. 377).

Так, в истории науки хорошо известно возникновение своего рода поветрия, моды на обнаружение различных проникающих излучений после открытия немецким физиком Вильгельмом Конрадом Рентгеном (1845-1923) проникающих X-лучей (позже названных «рентгеновскими»), а затем французским физиком Антуаном Анри Беккерелем открытия радиоактивности урана. Некий французский ученый Блондло стал утверждать, что обнаружил еще один вид излучения, производимого алюминиевой призмой, которая якобы способна при определенных условиях усиливать освещенность окрашенных поверхностей. Эффект был объяснен действием так называемых N-лучей. Сенсация была подхвачена французский прессой, а автор этого «открытия» был удостоен золотой медали Парижской академии. Но когда американский экспериментатор Роберт Вуд во время демонстрирования этого явления незаметно убрал с демонстрационного стола алюминиевую призму, а Блондо продолжал «фиксировать» и «регистрировать» излучение, стало понятно, что здесь имеет место быть в лучшем случае заблуждение, но, скорей всего, умышленная подтасовка фактов. Медаль пришлось вернуть, а Блондло после пережитого потрясения сошел с ума.

Подробную классификацию вненаучного знания приводит также Татьяна Геннадьевна Лешкевич («Философия науки: традиции и новации». М.: «Изд-во ПРИОР», 2001. С. 73; «Философия науки». М.: ИНФРА-М, 2006. С. 223). Это – следующие формы знаний: ненаучное, донаучное, паранаучное, лженаучное, квазинаучное, антинаучное, псвевдонаучное, обыденно-практическое. Углубление в детализацию этих девиантных форм в пределах задач предлагаемого пособия не имеет большого смысла, интересующиеся могут обратиться к указанным изданиям, к которым можно добавить еще одно: Ивин А. А. Современная философия науки. М.: Высшая школа, 2005. С. 12-35.

Вернемся к статье Дж. Холтона, где он приводит структуру модернистской (современной) картины мира. Как и ранее, предпочтем точное цитирование приблизительному пересказыванию:

«Перечень содержательно-тематических блоков модернистской картины мира, если представить его в телеграфной записи выглядит следующим образом:

● высокий статус «объективности»;

● итоговое стремление к количественным, а не качественным результатам;

● интерсубъективный, надличностный, универсальный характер результатов;

● антииндивидуализм (Мах был прав, когда утверждал: «Здесь Я не спасешь»);

● интеллектуально-теоретический, абстрактный характер результатов в противоположность данным чувственно-непосредственного опыта (здесь я уже не согласен с Махом, который думал во многом наоборот), деэротизация, дезантропоморфизация познания;

● скорее инструментальное, нежели субстанциональное понимание рациональности;

● проблемная установка исследования (в противоположность установке на чудеса и таинства, а также практические интересы);

● установка на доказательность (требование верификации или проверки на фальсифицируемость);

● тенденция к тиражированию и воспроизводимости результатов. «Разум и рутина». Специализация;

● скептическое отношение к авторитетам, интеллектуальная самостоятельность и автономия;

● рационалистическое, основанное на идеалах Просвещения, неприятие любой сакрализации любого предмета;

● неприятие бездоказательных мнений, но при этом открытость для компетентных дискуссий, аргументированной критики и нового опыта;

● четко выраженный секулярный, антитрансцендентный, антиметафизический характер общей установки деятельности;

● антиромантизм, антисентиментализм («Совлечение покровов тайны с природы», по Ф. Шиллеру);

● эволюционное в противовес статическому и катастрофическому (революционаристскому) пониманию реальности;

● как правило, равнодушное отношение к осознанию смысла и оснований своей деятельности, нерефлексивность;

● космополитизм и глобализм;

● активизм, прогрессизм (т.е. убеждение в наличии взаимосвязи «научный прогресс – материальный прогресс – прогресс в области прав человека»).

Многие из приведенных признаков внутренне связаны и образуют плотную концептуальную сеть» (Холтон Дж. … С. 52).

Уточним некоторые термины, использованные Холтоном, которые могут быть ошибочно понятыми:

● Дезантропоморфизация – отказ от антропоморфизма, т.е. от наделения человеческими свойствами явлений природы, животных, предметов, а также представление богов в человеческом образе.

● Субстанциональный – относящийся к субстанции; субстанция – 1) материя в единстве всех форм ее движения; 2) неизменная основа, сущность вещей и явлений; 3) в некоторых теоретических построениях современного естествознания – носитель некоторого явления.

● Верификация – проверка истинности, эмпирическое подтверждение теоретических положений науки путем сопоставления их с наблюдаемыми объектами, чувственными данными, экспериментом; установление достоверности опытным путем.

● Фальсификация – термин методологии науки, процедура, устанавливающая ложность гипотезы или теории в результате экспериментальной или теоретической проверки (эмпирическое опровержение и теоретическая критика), установление пределов применимости теории.

● Сакральный [лат. священный] – относящийся к вере, религиозному культу; обрядный, ритуальный.

● Секулярный – освобожденный от церковного влияния, светский (в общественной и умственной деятельности).

● Нерефлексивность; рефлексия (лат. отражение) – размышление, полное сомнений, противоречий; анализ собственного психического состояния.

Обсуждая девиантные формы науки, нелишне напомнить о том, что «обаяние обмана» даже в XXI веке приобрело широкую распространенность, вследствие чего, во всяком случае у нас, в России, лженаука стала проникать во власть и уже заметно начала паразитировать на бюджетном финансировании. Одно дело, когда «пирамидный мессия» Александр Ефимович Голод, производственник и бизнесмен – директор московского НПО «Гидрометприбор» (данные 2002-го года), намереваясь «исправить кривое пространство» в России, начал возводить пирамиды разной высоты по всей стране. Но, с другой стороны, журналист Валерий Ярхо в статье «Мистика пирамидного мессии» («Алфавит», № 24, 2002) пишет, что это строительство он предпринял, получив разрешение от местных властей и, разумеется, отнюдь не на бюджетные деньги. В статье сообщается, что на территории бывшего СССР уже возведено 17 пирамид высотой от 11 метров до 44, причем все пирамиды водружаются на «энергетически активных местах» и почему-то вдоль шоссейных дорог. В. Ярхо пишет: «Откуда у директора НПО такие деньжищи взялись – вопрос деликатный и не нашего ума. Взялись и взялись – мало ли, может, Александр Ефимович научился их в пирамидах размножать при лунном свете. А, скорее всего, у проекта «Пирамида» нашлись хорошие акционеры».

Этот пример – конечно, необъяснимый курьез с позиций здравого смысла. Но когда речь идет о государственной казне, то это уже не курьез, а явление, требующее оценки не только с позиций научной методологии, но и общественной безопасности.

В середине 2003-го года (см. газету «Поиск» № 25-26, 2003) на заседании Президиума РАН с научным сообщением «Лженаука. Чем она угрожает науке и обществу?» выступил председатель Комиссии по борьбе с лженаукой РАН академик Эдуард Кругляков. Он сообщил, что в обществе существуют влиятельные силы, заинтересованные в снижении роли науки. Они, в частности, опираются на лженауку, поскольку ее распространение и принятие ее концепций людьми умножает число тех, кем можно легко манипулировать. Так, рынок медицинских приборов помимо действительно полезных устройств переполняется приборами «квантовой» медицины или изделиями из циркония. К слову сказать, – циркониевая промышленность у нас развилась, в частности, в связи с тем, что этот элемент в силу его ядерно-физических свойств незаменим в строительстве атомных реакторов разного назначения. Одно дело – производство этого металла для нужд атомной энергетики, но с другой стороны, разве помешает этой подотрасли металлургии дополнительный спрос на цирконий в условиях замедленного строительства АЭС в результате общественной реакции на аварию в Чернобыле? С точки зрения науки циркониевая бижутерия бессмысленна, но зато металл красив и, во всяком случае, вреда от него нет, да и продать его можно по неплохой цене.

На одной из сессий Общего собрания РАН упомянутый выше академик Кругляков «призвал членов академии и всех участников собрания активно препятствовать деятельности псевдоученых, «разработки» которых не только подрывают доверие к результатам труда истинных служителей науки, но и реально противостоят им на рынке. Борьба не обещает быть легкой: покровители деятелей паранауки замечены в Думе и даже в Минобороны» (Александр Чуба. У каждого свой маневр//»Поиск», № 19-20, 23.05.03). В этом же номере «Поиска» приводятся выдержки из выступления президента РАН академика Юрия Осипова. В частности он заявил:

«… Вновь активизировались усилия по формированию во властных структурах и среди широкой общественности определенного негативного образа Российской академии наук, как организации, себя изжившей, архаичной, неправильно устроенной, решающей бесполезные задачи, мало приносящей пользы стране, неспособной себя модернизировать и т.д. Навязываются разрушительные организационные формы науки.

Делается это путем заказных публикаций (часто – анонимных), выступлений, носящих неприличный характер, и безответственных высказываний некоторых чиновников, облеченных определенной властью, но, по-видимому, малоквалифицированных и малообразованных или, что гораздо хуже, просто недобросовестных».

Здесь же академик Евгений Александров, член Комиссии РАН по борьбе с лженаукой указывает:

«Современная лженаука сочетает верность традициям с величайшей гибкостью следования моде. Базируясь традиционно на средневековых предрассудках, имея корни в магии и оккультизме, лженаука немедленно берет на вооружение терминологию переднего края истинной науки, разглагольствуя о «когерентности биополей», и голографическом принципе кодирования информации «аурой», об информационном поле «кварк-глюонного конденсата», о неисчерпаемых энергетических ресурсах «физического вакуума» и так далее. Этим свойством мимикрии под современную науку отличается прежде всего откровенно мошенническая лженаука, представляющая собой, по существу, одну из новых форм криминального бизнеса».

Как тут не вспомнить слова одного из последних настоящих русских философов Ивана Александровича Ильина (1883-1954), который еще в 30-х годах прошлого столетия писал об опасности взглядов полуобразованных людей, не понимающих основ научного метода и роли научных гипотез. Люди этого склада склонны к сциентизму, они скорее будут перегружать свою речь наукоподобными терминами, нежели обращаться к строгим проверкам первичных гипотез. Ильин писал:

«Полуобразованные люди слишком часто верят в «науку» так, как если бы ей было все доступно и ясно; чем проще, чем элементарнее, чем площе какое-нибудь утверждение, тем оно кажется им «убедительнее» и «окончательнее»; и только настоящие ученые знают границы своего знания и понимают, что истина есть их трудное задание и далекая цель, а совсем не легкая, ежедневная добыча. Настоящий ученый прекрасно понимает, что «научная» картина мироздания все время меняется, все осложняясь, углубляясь, уходя в детали и никогда не давая ни полной ясности, не единства. <…> О продуктивности науки не стоит спорить: за нее свидетельствуют вся современная техника и медицина» (Ильин И. А. Религиозный смысл философии. М.: ООО «Изд-во АСТ», 2003. С. 104).

И, наконец, еще раз хочется вернуться к статье Холтона: «… Подключение антинауки к политической механике, вовлеченность ее в авантюры и амбиции политиков способствуют пробуждению зверских начал, до поры дремлющих в глубинах человеческой природы… Тем, кто хотел бы чему-то научиться у истории, можно дать один добрый совет: ни в коем случае не доверять всем этим «альтернативным», «контр-» и т.п. мировоззрениям… И пусть нас не обманывает то, что в наши дни все это бытует, как правило, в добродушной и ненавязчивой форме, за которой не так легко рассмотреть злокачественную, разрушительную суть» (с. 58).