5.1.1. Наблюдение

Человек, пребывая в биосфере, находился издревле и находится в настоящее время в состоянии «диалога» с внешним миром. С одной стороны, он через посредство органов чувств, т.е. органолептически получает сигналы, связанные с поведением объектов и систем природы и техносферы, а с другой – он во многих случаях может сам оказывать воздействие на них. Строго говоря, под наблюдением следовало бы понимать восприятие монолога внешнего мира без ответных действий зрителей, слушателей и дегустаторов.

Глаза, уши, кожа, слизистая оболочка полости рта, языка и носа – вот естественные «приборы», «датчики» или «детекторы», через которые в сознание человека приходит информация о состоянии объектов внешнего мира и об изменениях этого состояния, т.е. явлениях и событиях. Обыденно понимаемое наблюдение не равноценно наблюдению как самому первому методу, взятому наукой на вооружение. Ведь, казалось бы, можно наблюдать, смотреть, разглядывать, «глазеть», нюхать, ощупывать и т.п., не имея никакой цели. Но вот даже кошка сидит у мышиной норки в терпеливом ожидании, а не просто так. Мы, конечно, толком не знаем, что при этом происходит в кошачьей голове, но проще всего считать, что кошка знает, что там живет мышь, кошка слышит шорохи и, возможно, воспринимает характерный запах мышиного жилища. Не имея цели поймать мышь, кошка вряд ли будет зря тратить время. Или орел, летающий на уровне облаков. Он высматривает потенциальную жертву: суслика, зайца, змею и т.д. Стабильный ландшафт скорей всего не привлекает его внимания. А жаба, как утверждают зоологи, видит только изменяющиеся объекты, живые, двигающиеся жертвы, когда надежно воспринимается изменение состояния объектов в пространстве и времени.

В глубокой основе наблюдения как метода науки, конечно, находится этот общий для всех животных архетип, служащий целям защиты, поиска пищи и продолжения рода. Но наблюдение, используемое в целях развития науки, как говорил еще Аристотель, имея в виду «чувственные восприятия», привлекает человека независимо от того, есть от этого польза или нет. Причем вначале люди «… удивлялись тому, что непосредственно вызвало недоумение, а затем, мало-помалу продвигаясь таким образом далее, они задавались вопросом о более значительном, например, о смене положения Луны, Солнца и звезд, а также о происхождении Вселенной» (Аристотель. Сочинения в 4-х т. Т. 1. М.: Мысль, 1975. С. 69).

Таким образом, наблюдение, будучи общесвойственной функцией животных, включая человека, вызывает удивление, о котором говорил еще Аристотель. Удивление, переживаемое человеком, требует хоть какого-то истолкования, что на первых порах заставляет целенаправленно, преднамеренно и организованно воспринимать события, эффекты, явления и процессы внешнего мира, не вмешиваясь в их протекание. Так, например, можно было даже в глубокой древности наблюдать картину звездного неба, где есть примеры постоянства (конфигурация созвездий) и изменчивости – регулярной (суточные и сезонные циклы, видимое перемещение относительно звезд планет, Луны и Солнца), а также нерегулярной (падение метеоритов, возгорание новых звезд и т.п.). Именно наблюдение, являясь праматерью науки, предоставляет первоначальный материал для научного исследования – сумму фактов, фиксированных в памяти, а затем «на бумаге», в электронной форме и т.п. ситуаций, признаваемых реально существующими. Факт – это фиксация единичного события или их множества, которые рассматриваются как индивидуальные объекты. Но эта фиксация всегда согласуется с переживаниями наблюдающего субъекта и именно поэтому при научном исследовании, где наблюдение является одним из методов, всегда стараются исключить субъект как источник субъективности, которая может даже неосознаваемо руководить таким отношением наблюдателя к явлению, которое формирует истолкование факта в духе его (наблюдателя) предположений и ожиданий.

В настоящее время примеров такого «рафинированного», осуществляемого только органолептически и без воздействия на объекты внешнего мира, наблюдения практически нет. В известном отношении наблюдение стало смыкаться с экспериментом, который включает этап наблюдения как обязательный. Но даже и в «чистом виде» наблюдение давно стало иным, используя разнообразные приспособления, инструменты для расширения возможностей природных органов чувств. Например, в астрономии еще до изобретения оптических приборов использовали геометрические угломерные устройства (астролябии, секстанты), которые, кстати, и сейчас могут прекрасно выполнять свои функции. Но подлинная революция в этой науке произошла в эпоху Галилео Галилея (1564-1642), итальянского ученого, одного из первых методологов точного естественнонаучного эксперимента, который впервые направил усовершенствованную им зрительную трубу (телескоп) на небесный свод, открыл и исследовал различные тела космоса и явления, связанные с ними.

В наши дни уже невозможно представить себе некую исследовательскую деятельность, не использующую те или иные инструменты. Это – оптические, гравиметрические, электрометрические и т.п. приспособления, преобразующие массоперенос, энергоперенос и связанный с этим перенос информации от объектов внешнего мира в сигналы и эффекты этих приборов. Так, например, падающий болид можно сфотографировать и тем самым зафиксировать возникший светящийся «хвост»; но можно заснять это событие и с помощью кинокамеры. Таким образом, фотография или фильм, служащие «свидетелями» этого факта возникли вследствие эстафеты следующих эффектов: световое излучение болида – фотохимический процесс в светочувствительном материале пленки и фиксация события – вторичное воспроизведение явления (разглядывание фотографии, просмотр фильма). Здесь тоже фигурирует наблюдение, но уже как вторичный акт, обеспеченный инструментально. Если невозможно «заставить» этот болид упасть на землю еще раз, то фотография и фильм позволяют повторять это «вторичное» наблюдение произвольное число раз и, что очень важно, при возвращении к этим «разглядываниям» даже спустя много времени могут быть обнаружены некоторые новые детали, факты и подробности, на которые сначала не обратили внимания.

Объективизации фактов, выявленных наблюдением, нередко мешают особенности психического восприятия наблюдающего субъекта. Так, например, можно говорить о фактах индивидуального сознания. Если, скажем, я, автор этих строк, видел некогда во сне Виктора Степановича Черномырдина, то при всей странности этого примера для меня это является фактом, который оставил след в моей памяти. Но для всех остальных людей он не служит объективным фактом, признаваемым научно.

Способом, устраняющим возможные субъективные ошибки и наслоения, служит метод интерсубъективной организации наблюдений, когда несколько наблюдателей, не сговариваясь, независимо друг от друга имеют возможность в принципе одинаково устанавливать и понимать общепринятые научные факты и положения, а также передавать и перепроверять их.