4. Не существует абсолютной морали: мораль является отражением крупных экономических изменений в ходе истории.

Переходим к рассмотрению точки зрения марксизма-ле­нинизма. В связи с этим еще раз напомним читателю, каков характер данного обзора представлений о нравственности и какие конкретно аспекты этических систем нас интересуют. В наши задачи не входит подробное изучение соответству­ющих этим теоретическим системам этических практик. Нас интересуют этические системы на предмет того, основаны ли они на каком-то абсолютном моральном принципе, кото­рый в силу своей абсолютности полагается в качестве пред­писания каждому разумному человеку, или фундаменталь­ный принцип этих систем выбирается произвольно.

Марксистский подход отличается от других рассмотрен­ных выше атеистических концепций морали тем, что марк­систы не стремятся построить мораль непосредственно на биологических явлениях и процессах. Согласно марксизму, подлинная мораль состоит в практических действиях, адек­ватных социально-экономическим условиям, возникшим в ходе материально-исторического развития человеческого общества. Маркс, разумеется, принимал дарвиновское уче­ние об эволюции³³, и марксистское учение диалектического материализма является по сути своей эволюционным. Но диалектика, проявления которой марксисты видят на всех уровнях устройства мира, и в частности в истории, вряд ли может трактоваться как нравственная ценность: это скорее сила, процесс, свойство сознания, которым наделена опре­деленным образом организованная материя: она обеспечи-

306

307

вает необходимые условия для достижения подлинно марк­систской нравственности, а также, вероятно, импульс ее до­стижения и гарантию, что эта нравственность в конце кон­цов возобладает. Но она вряд ли может быть рассмотрена как нравственная ценность сама по себе.

На какой же ценности основывается марксистская эти­ка? Не на какой-то абсолютной нравственной ценности, ко­торая рассматривается как нечто абсолютно верное и обще­значимое для всех времен и народов, как, скажем, законы арифметики.

Ф. Энгельс:

"Мы... отвергаем всякую попытку навязать нам какую бы то ни было моральную догматику в качестве вечного, окон­чательного, отныне неизменного нравственного закона, под тем предлогом, что и мир морали тоже имеет свои непрехо­дящие принципы, стоящие выше истории и национальных различий. Напротив, мы утверждаем, что всякая теория мо­рали являлась до сих пор в конечном счете продуктом дан­ного экономического положения общества"³⁴.

С другой стороны, несмотря на то, что говорит Энгельс, время от времени среди огромного количества работ, напи­санных в марксистской традиции, появляются работы, где можно найти рассуждения, которые можно счесть за свиде­тельства того, что марксизм признает одно "высшее" и, ви­димо, вечное и неизменное благо, которое выступает мери­лом всех остальных действий и вещей, а именно свободу. Говард Селзэм:

"...борьба за свободу... является сама по себе нравствен­ной или справедливой, потому что свобода является высшим благом и потому, что только посредством свободы можно судить все действия и институты"³⁵.

Высшей ценностью, согласно Т. М. Ярошевскому, явля­ется человек, каждая реальная личность. При этом речь идет не о представителях отдельных классов, а обо всех трудя­щихся массах. Источником моральных ценностей является не индивид, сосредоточенный на самом себе. Моральные

ценности производятся людьми в процессе коллективного труда³⁶.

В отличие от марксизма, иудаизм, христианство и ислам считают, что человеческие существа, независимо от их на­циональности, классовой принадлежности и гражданства обладают бесконечной ценностью, так как они сотворены по образу и подобию Божьему. Именно эта ценность каждого человеческого существа и определяет место человека в эти­ческом кодексе. Марксизм же отрицает это основание цен­ности человека. В. И. Ленин:

"В каком смысле отрицаем мы мораль, отрицаем нрав­ственность? В том смысле, в каком проповедовала ее буржу­азия, которая выводила эту нравственность из велений бога. Мы на этот счет, конечно, говорим, что в бога не верим, и очень хорошо знаем, что от имени бога говорило духовен­ство, говорили помещики, говорила буржуазия, чтобы про­водить свои эксплуататорские интересы. Или вместо того, чтобы выводить эту мораль из велений нравственности, из велений бога, они выводили ее из идеалистических или по­луидеалистических фраз, которые всегда сводились тоже к тому, что очень похоже на веления бога"³⁷.

Прокомментируем это высказывание. Вполне возмож­но (и, если это так, то совершенно непростительно), что не­которые помещики и представители духовенства во време­на Ленина использовали имя Бога для того, чтобы "прово­дить свои... интересы". Подобное предосудительное поведе­ние наблюдалось еще во времена Христа. И Христос осуж­дал подобное поведение фарисеев и саддукеев (Лк. 11: 39-46). Он особенно сурово осуждал лицемерных богословов, которые "любят ходить в длинных одеждах и любят привет­ствия в народных собраниях, председания в синагогах и пред-возлежания на пиршествах, которые поедают домы вдов и лицемерно долго молятся; они примут тем большее осужде­ние" (Лк. 20:46-47). Апостол Христа Иаков осуждал алчных богачей своего времени: "Послушайте вы, богатые: плачьте

308

309

и рыдайте о бедствиях ваших, находящих (на вас). Богатство ваше сгнило, и одежды ваши изъедены молью. Золото ваше и серебро изоржавело, и ржавчина их будет свидетельством против вас и съест плоть вашу, как огонь: вы собрали себе сокровище на последние дни. Вот, плата, удержанная [то есть недоплаченная работникам (прим. перев.)] вами у работни­ков, пожавших поля ваши, вопиет, и вопли жнецов дошли до слуха Господа Саваофа. Вы роскошествовали на земле и наслаждались; напитали сердца ваши, как-бы на день закла­ния. Вы осудили, убили праведника; он не противился вам" (Иак. 5: 1-6). И иудейские пророки (такие как Исайя, Иере­мия, Иезекииль, Амос) столь же сурово и упорно осуждали тех, кто угнетал трудящихся людей.

В этом свете кажутся несколько странными рассуждения Г. Л. Андреева, который писал, что, согласно морали, господ­ствующей при капитализме, нравственным считается то, что способствует сохранению и укреплению системы эксплуа­тации и получению прибыли. А религия просто обосновы­вает эту несправедливую, кровавую и бесчеловечную систе­му от имени Бога³⁸.

Наверное, можно представить себе такую ситуацию, ког­да марксисты, сначала отвергнувшие Бога, впоследствии смогли бы одобрить такого Бога, который подвиг Своих про­роков защищать угнетенных. Однако они совершенно опре­деленно отвергли идею, что каждое отдельное человеческое существо обладает абсолютной ценностью как созданное по образу и подобию Божьему. В. И. Ленин:

"Всякую такую нравственность, взятую из внечеловеческого, внеклассового понятия, мы отрицаем. Мы говорим, что это обман, что это надувательство и забивание умов рабочих и крестьян в интересах помещиков и капиталистов^"39.

На чем же в таком случае основывается нравственность, если отрицаются ее "внечеловеческие" основания? Обратим­ся еще раз к рассуждениям Ленина:

"Мы говорим, что наша нравственность подчинена впол­не интересам классовой борьбы пролетариата. Наша нрав-

ственность выводится из интересов классовой борьбы про­летариата. Старое общество было основано на угнетении помещиками и капиталистами всех рабочих и крестьян. Нам нужно было это разрушить, надо было их скинуть, но для этого надо создать объединение. Боженька такого объеди­нения не создаст. <...> Вот почему мы говорим: для нас нрав­ственность, взятая вне человеческого общества, не существу­ет; это обман. Для нас нравственность подчинена интересам классовой борьбы пролетариата"⁴⁰.

Ленин, очевидно, выступает здесь не как философ, забо­тящийся о точности понятий, а как оратор и пропагандист, поскольку он не думает, что для большинства людей спра­ведливость — это необходимая составляющая нравственно­сти. Высказывание о том, что "нравственность подчинена интересам классовой борьбы пролетариата" для любого че­ловека, не являющегося сторонником данной идеологичес­кой системы, звучит странно, поскольку из него следует, что интересы пролетариата выше соображений справедливости. Не менее странно и даже угрожающе звучит и то, что "нрав­ственность выводится из интересов классовой борьбы про­летариата", поскольку справедливость ставится в зависи­мость от интересов классовой борьбы.

Вот как рассуждает о коммунистической морали один из современных марксистов В. Н. Колбановский. С точки зре­ния коммунистической нравственности, пишет он, мораль­но то, что способствует уничтожению старого эксплуататор­ского строя и построению нового коммунистического обще­ства. Все, что мешает построению коммунизма, аморально. Нравственный человек, с позиций коммуниста, — это чело­век, который отдает все свои силы и энергию делу борьбы за новое коммунистическое общество^"41.

Отсюда можно сделать вывод, что марксизм провозгла­шает абсолютное основание нравственности, которое заклю­чается в том, что каковы бы ни были интересы классовой борьбы пролетариата в деле его борьбы, они являются по оп­ределению нравственными. А поскольку это так, то понятно,

310

311

почему коммунистические вожди считали, что они могут — и, вероятно, даже должны — использовать любые методы для достижения бесклассового общества и рая на земле и каки­ми бы эти методы ни были, то простое обстоятельство, что они использовались для достижения бесклассового общества, придавало им свойство подлинной нравственности. Цель оп­равдывала средства, пусть даже если цена достижений была равна миллионам жизней конкретных людей. И. Сталин:

"Короче: диктатура пролетариата есть неограниченное законом и опирающееся на насилие господство пролетариа­та над буржуазией, пользующееся сочувствием и поддерж­кой трудящихся и эксплуатируемых масс" (выд. в оригина­ле. — Перев.)⁴². Никита Хрущев:

"Наше дело свято. Тот, чья рука дрогнет, кто остановит­ся на полпути, чьи колени задрожат, пока он не уничтожит десятки и сотни своих врагов, поставит революцию под уг­розу. Тот, кто пощадит жизнь нескольким врагам, заплатит за это сотнями тысяч жизней лучших сынов наших от­цов...'⁴³.

Дадим некоторые дополнительные комментарии по по­воду приведенных выше высказываний о нравственности.

1. Если то, что говорит Энгельс, истинно и не существует вечных принципов, единых для всех периодов человеческой истории и всех наций, то коммунистическая нравственность должна казаться, по крайней мере, тем, кто занимает вне­шнюю по отношению к ней позицию, вопросом вкуса, склон­ностей и предпочтений. Конечно, призыв к справедливости по отношению ко всем людям на основании того, что все они равны и имеют право на свободу, крайне привлекателен. Но определение справедливости и нравственности как интере­сов одного конкретного класса не может не казаться произ­вольным остальному человечеству.

2. Как Маркс, так и Гитлер были сторонниками дарвиновс­кой теории эволюции, а не представления о том, что человек

сотворен Богом. Гитлер использовал теорию эволюции для обоснования идеи "сверхчеловека", а Маркс (посредством исторического материализма) — для обоснования идеи о том, что пролетариат как класс является носителем высшей мо рали. Как гитлеровский режим, так и режимы, опиравшиеся на марксистскую идеологию, уничтожили миллионы людей в целях утверждения своего идеала "человеколюбия". Если считается, что за пределами материалистических сил эволю­ции нет Творца, который бы служил основанием ценности человека, то тогда на основании какого критерия нужно де­лать выбор между теориями Маркса и Гитлера? 3. Коммунисты в ответ на заданный выше вопрос могут от­ветить следующее. История уже доказала достоинства тео­рии Маркса, поскольку развитие диалектико-историческо-го процесса с неизбежностью привело к свержению буржуа­зии и установлению господства пролетариата. С такой же неизбежностью однажды будет установлено бесклассовое общество и рай на всей земле.

Неизбежность исторических изменений является в мар­ксизме еще одним предметом абсолютизации, причем абсо­лютизации настолько сильной, что поскольку материя счи­тается марксистами вечной, а изменение полагается ее не­обходимым свойством, то отсюда делается вывод, что про­цесс изменений не прекратится, даже если наступит комму­нистическое завтра. Последнее в силу данной закономерно­сти будет превращаться в нечто иное.

Надо сказать, что природа исторического материализма и деятельность человека являются у марксистов предметом бесконечных жарких споров⁴⁴. Единственный пункт, по ко­торому разногласий между ними, видимо, не существует, — это вопрос о том, что исторический материализм — концеп­ция не фаталистская, а детерминистская. Она не освобож­дает человека от необходимости бороться и является дей­ственной только благодаря человеческим усилиям. И все же из чтения сочинений марксистов следует, что диалектика материально-исторического процесса не только обеспечива-

312

313

ет необходимые условия для борьбы человека за "светлое коммунистическое будущее", но и является глубинной тен­денцией, которой невозможно противостоять и которая ве­дет к триумфу коммунистической революции, бесклассово­му обществу и раю на земле, к конечной победе и торжеству коммунистической нравственности.

О колоссальной силе мысли и влиянии Маркса, Ленина, Сталина, Хрущева и их последователей говорит то, что они смогли вдохновить миллионы людей нескольких поколений на борьбу, страдания и смерть во имя обещанного рая.

Печальная реальность такова, что многие из этих энту­зиастов погибли, а рай, ради которого преданные борцы за коммунизм шли на лишения, боль и смерть, так и не насту­пил. А поскольку, согласно марксизму, не существует Бога, воскресения и жизни после смерти, то они никогда не вос­пользуются плодами своей жертвы.

Каким же образом обосновывается марксистская этичес­кая система, побуждающая, вдохновляющая и принуждаю­щая людей жертвовать собой, страдать и умирать ради рая, который им не суждено увидеть? Почему люди видят свой моральный долг в борьбе, страданиях и смерти за будущие поколения, которых они никогда не узнают и которые ни­когда не узнают их? И что может быть источником этого морального долга? Просто материализм?

5. Человек устанавливает моральный закон сам.

Коротко рассмотрим точку зрения на мораль светских гуманистов. Термин "светский гуманист" относится к очень многим людям, концепции которых существенно различа­ются между собой. Единственное, что их объединяет, — это убеждение в том, что Бог не существует и человек должен сам контролировать свое поведение, стремясь вести себя в соответствии с моралью.

В число людей, которые были удостоены звания "гума­нист года" входят такие известные деятели, как Джулиан Хаксли (1962), Эрих Фромм (1966), Б. Ф. Скиннер (1972), Андрей Сахаров (1980), Карл Саган (1981), Айзек Азимов

(1984), Джон Кеннет Гэлбрейт (1985), Ричард Докинз (1996).

Все гуманисты, как мы уже говорили выше, являются сторонниками атеизма. Все они разделяют ту или иную вер­сию атеистической эволюции. В отличие от социал-дарви­нистов, социобиологов или сторонников диалектического и исторического материализма, они не всегда строят свои эти­ческие концепции на биологии или истории. Но все они со­гласны в том, что, когда речь идет о морали, правила уста­навливает человек, а не Бог.

Профессор Пол Курц (Государственный университет штата Нью-Йорк, Буффало), один из главных авторов и редактор "Гуманистического манифеста"⁴⁵:

"Гуманизм в любом прямом смысле этого слова не мо­жет быть применен к тому, кто все еще верит в Бога как в источник мира и его создателя"⁴⁶. Профессор Макс Хокатт:

"Фундаментальный вопрос этики заключается в том, кто создает правила: Бог или человек? Согласно теистам, их со­здает Бог, согласно гуманистам, — люди. Различие между теизмом и гуманизмом — фундаментальное различие в эти­ческой теории"⁴⁷.

Позиция гуманистов совершенно ясна, но, по их соб­ственному признанию, она наталкивается на целый ряд про­блем.

Проблема этического релятивизма

Легко сказать, что правила устанавливают люди, и, на первый взгляд, это означает свободу от нравственной тира­нии, которая, по мнению многих людей, заключена в нрав­ственности, определяемой Богом.

Но что значит, когда мы говорим, что правила устанав­ливают люди? Значит ли это, что каждый человек может установить свои собственные правила?

На первый взгляд, кажется, что это совершенно невоз­можно. Разве можно было бы играть в футбол, если бы во время игры каждый игрок пользовался своей системой пра-

314

315

вил? И как была бы возможна цивилизованная жизнь, если бы люди могли выбирать: лгать им или нет, убивать или нет, красть или нет, — в зависимости от того, какие правила они себе установили?

Тем не менее некоторые ведущие гуманисты, видимо, склонны одобрять — пусть и не абсолютный — этический релятивизм, и не будет преувеличением сказать, что, когда дело доходит до практики, этический релятивизм становит­ся правилом, которому многие гуманисты действительно следуют в своей жизни. Доктор Артур Э. Гравэтт:

"Нравственность или безнравственность любого поведе­ния, включая сексуальное, находится в контексте "ситуаци­онной этики". При таком подходе нравственное поведение может отличаться от ситуации к ситуации. Данный способ поведения может быть нравственным для одной личности и безнравственным — для другой, нравственным в один мо­мент времени и безнравственным — в другой. Нравствен­ность поступка определяется "законом любви", то есть сте­пенью, в которой любовь и забота о других являются факто­ром, определяющим отношения между людьми"⁴⁸. Пол Курц:

"Гуманисты... провозглашают ценность свободной мыс­ли и точку зрения, согласно которой этические ценности за­висят от человеческого опыта и потребностей. Это означает, что этика не должна выводиться из каких-то теологических или метафизических утверждений о природе высшей реаль­ности, что она может быть автономной и что этические суж­дения в определенной мере могут быть основаны на рефлек­сивном вопрошании"⁴⁹.

Однако не всех гуманистов удовлетворяет этический ре­лятивизм подобного рода. Профессор Макс Хокатт:

"Отрицание того, что существует абсолютная норма по­ведения, определяющая, что правильно, а что неправильно, и что эта норма устанавливается на небесах, не обязательно

предполагает, что мы должны согласиться с учением, кото­рое обычно называется "этическим релятивизмом". Нам не обязательно считать, что норма поведения зависит от мнения человека. Напротив, это учение... так же уязвимо, как и тео­логический абсолютизм. Если мы считаем какое-то утверж­дение истинным, это не делает его истинным, независимо от того, идет ли речь об этических утверждениях или о чем-то другом. Если мы считаем, что Земля плоская, это не делает ее плоской, и если мы считаем, что данные поступки являются правильными, это не делает их правильными"⁵⁰.

И это действительно так. Если один человек считает, что Земля плоская, а другой думает, что она кубической формы, то для разрешения этого спора им потребуются объектив­ные факты, не зависящие от их мнения. То же самое можно сказать о нравственности: для оценки относительных мо­ральных суждений нам нужен объективный критерий. Как можно оценить без такого критерия, какие моральные суж­дения истинны, а какие — нет?

Разумеется, теисты считают, что таким критерием явля­ется объективный моральный закон, данный Богом, Его трансцендентной волей и божественным императивом. Но, как говорит представитель гуманизма, известный сторонник "ситуационной этики" Дж. Флетчер, объективный, данный Богом моральный закон "не согласуется с гуманистической этикой, согласно которой человек как субъект морального действия должен сам выбирать и свободно устанавливать и утверждать идеалы, ценности и нормы человечества"⁵¹.

Необходимость критерия нравственности

Итак, какого рода критерий предлагают гуманисты для определения того, какая оценка нравственности является правильной, а какая — нет? Профессор Хокатт, не одобряю­щий этический релятивизм, предлагает нам критерий, кото­рый он считает адекватным. Профессор Хокатт:

"Если не существует земной нравственности, которая была определена на небесах, то каким образом оценивать

316

нравственность земных существ? Ответ, разумеется, заклю­чается в том, что мы должны использовать тот же самый кри­терий, который мы используем для оценки любого продук­та человеческой деятельности: удовлетворение наших по­требностей"⁵² .

Но это, разумеется, очень ненадежный критерий. И да­леко не объективный критерий, с которым бы согласился всякий: по поводу "удовлетворения наших потребностей" людям обычно трудно договориться, особенно если у них есть разногласия между собой.

Более того, когда в своих дальнейших рассуждениях Хо-катт приступает к обсуждению проблемы справедливости, он говорит:

"Как решить эту проблему? Я не знаю ответа, который бы удовлетворил всех. Имея разные, иногда даже несовмес­тимые между собой интересы, каждый человек хочет, чтобы данная проблема разрешалась так, чтобы это решение мак­симально способствовало достижению его собственных це­лей. Следовательно, если я говорю вам, что данная пробле­ма должна быть решена определенным образом, и если я на­стаиваю на своих представлениях о "справедливости", это означает, что я всего-навсего пытаюсь заставить вас принять множество принципов, максимально соответствующих моим интересам. Вместо того, чтобы при этом заниматься нечест­ной пропагандой, я предпочитаю вести открытые и прямые переговоры: если ты не будешь возражать, что отчасти ре­шение проблемы пойдет на благо мне, я не буду возражать, если отчасти оно пойдет на благо тебе"⁵³.

Все это можно было бы счесть образцом применения практического здравого смысла, если бы речь шла просто об урегулировании конфликта интересов. Но это не может быть сочтено способом разрешения вопроса о справедливости, если мы должны определить, являются ли, скажем, кража, убийство или насилие справедливыми поступками.

Все это наводит другого гуманиста В. М. Таркунде на следующие размышления:

318

"Я не могу вполне согласиться с утверждением профес­сора Хокатта, что критерием оценки этических правил яв­ляется "удовлетворение наших потребностей"... Этот подход привел профессора Хокатта к выводу о том, что не существу­ет абсолютной справедливости или абсолютной несправед­ливости"⁵⁴ .

Более того, гуманистов заботит — и совершенно справед­ливо заботит — развитие этики, которая была бы годна для всего мира. Так, профессор Пол Курц пишет в своей работе "Декларация взаимозависимости: (Новая глобальная эти­ка)":

"Мы должны основываться на самой высшей мудрости прошлого, но нам также нужно развивать новую этику, пе­ресматривающую системы прошлого, в которой будут ис­пользоваться рациональные методы исследования, соответ­ствующие миру будущего, этику, уважающую достоинство и свободу каждой личности, а также более широкие интере­сы человечества в целом"⁵⁵.

Это прекрасные слова, заключающие в себе достойные похвалы намерения. Но насколько реалистично надеяться, что эта программа принесет успех, если критерием, на осно­вании которого будет решаться спор между государствами, полагается "удовлетворение наших потребностей"? Ведь в основе споров между государствами лежит решимость каж­дого государства добиться удовлетворения своих нужд, а нужды каждого государства не обязательно будут согласо­вываться с нуждами других.

Цель нравственности

Между гуманистами существуют разногласия и по пово­ду того, что считать целью нравственного поведения. Авто­ры различных этических систем время от времени предла­гали свои варианты решения этой проблемы. Так, например, утилитаристы определяли нравственное как то, что в конеч­ном итоге приносит максимальное благо максимальному числу людей. Иеремия Бентам (1748 — 1832) понимал "ве­личайшее благо" количественно, а Джон Стюарт Милль

319

(1806 — 1832) — качественно. Проблема обеих концепций упиралась в то, как определять "благо". Одни видели его в удовольствии (древние эпикурейцы), другие — в счастье (как, например, Аристотель).

Но гуманисты, как говорит один из сторонников этой позиции, не имеют общей точки зрения ни на то, в чем со­стоит цель нравственного поведения, ни на то, каковы дру­гие фундаментальные этические вопросы.

Редактор сборника статей "Гуманистическая этика" Мо­рис Б. Сторер пишет в своем Предисловии к этой книге:

"Гуманисты обычно единодушны в подчеркивании важ­ности самореализации человека, разумно понятой свободы, достоинства личности, фактора ситуационной относитель­ности [правильного поведения], а также широкого спектра прав человека как краеугольного камня этики гуманизма. Однако ясно, что единодушие в этих ключевых моментах не исключает значительных различий между отдельными кон­цепциями. Является ли мерой правильности/неправильно­сти поступков польза для отдельного человека или нужно судить по пользе для всех людей? На этот вопрос даются разные ответы. Существует ли истина в этике? И по этому вопросу есть различия между концепциями. Являются ли понятия правильного (справедливого)/неправилыюго (не­справедливого) рассудочными или эмоциональными? Об­ладает ли человек свободой воли? Оценивается ли нрав­ственность по результатам или по принципам? Есть ли у человека обязанности наряду с правами? По этим и еще по многим другим вопросам у нас есть расхождения"⁵⁶.

Вместе с тем все гуманисты верят в разум и человечность как средства решения этих проблем, а поскольку многие из них — великодушные и разумные люди, то вполне естествен­но, что они видят в терпеливом и последовательном приме­нении разума решение всех проблем. Британская ассоциация гуманистов:

"Гуманисты считают, что поведение человека должно основываться на человечности, глубоком понимании проис-

ходящего и разуме. Он должен подходить к своим пробле­мам, основываясь на своих собственных нравственных и интеллектуальных ресурсах, не ища помощи со стороны сверхъестественных сил..."⁵⁷.

Но даже для разумных людей доброй воли одного разу­ма обычно недостаточно.

Так, гуманист Курт Байер замечает:

"Очевидно, что трудно дать объективную оценку, какое поведение является нравственно идеальным. Поэтому даже среди людей доброй воли, то есть среди людей, которые го­товы делать то, что является идеальным с нравственной точ­ки зрения, могут быть искренние разногласия. Но чтобы люди были уверенными в том, что другие в общем и целом поступают идеально с нравственной точки зрения, желатель­но, чтобы такое поведение было публично признано и ему обучали каждое следующее поколение людей. Проблема, разумеется, заключается в том, что если возможны разногла­сия по этому поводу среди людей доброй воли, то возможно, что некоторые люди не согласятся, по крайней мере, с час­тью того, что считается нравственно идеальным, и, на самом деле, будут совершенно правы"⁵⁸.

А если это верно по отношению к людям доброй воли, то есть ли надежда прийти к согласию, когда массы людей, включая нас самих, могут временами вести себя далеко не разумно?

Дело в том, что любая этическая система должна учиты­вать то очевидное обстоятельство, что люди несовершенны. Мы не похожи на отлаженный компьютер, куда достаточно вставить диск с моральными законами и принципами, что­бы получить на выходе безупречное их выполнение. Мы эго­истичны, полны гордыни и зависти, ревнивы и жадны, не­чистоплотны и проч. Поэтому нам недостаточно лишенного поддержки разума, чтобы жить так, как следует.

Гуманисты, конечно, это понимают, о чем свидетельству­ют следующие фрагменты из статьи профессора Пола Кур-ца.

320

321

"Тем не менее гуманист сталкивается с важнейшей эти­ческой проблемой. Раз он защищает этику свободы, может ли он разработать основу моральной ответственности? К сожалению, освобождение индивидов от авторитарных со­циальных институтов — будь то церковь или государство — не является гарантией осознания ими своей моральной от­ветственности перед другими. Часто происходит обратное. Какие-то социальные институты регулируют поведение людей путем норм и правил, и на людей налагаются какие-то санкции для ужесточения этого регулирования. Нрав­ственное поведение часто обеспечивается за счет страха пе­ред последствиями нарушения закона или моральных норм. Если эти санкции будут игнорироваться, то нам придется иметь дело с человеком, который думает только об удовлет­ворении жажды удовольствий, амбиций, власти и глух к моральным предписаниям"⁵⁹.

"Некоторые анархисты утопического склада утвержда­ют, что человек от природы добр, а портят его социальные законы, которые его ограничивают... Они предлагают осво­бодить людей от жестких законов и тем самым открыть до­рогу естественной склонности людей к альтруизму. К сожа­лению, нет никаких гарантий того, что с устранением всех институциональных санкций природная доброта человека восторжествует. Более того, даже если бы мир был полон людьми, имеющими исключительно добрые намерения, то они все-таки отличались бы своим пониманием или приме­нением нравственных убеждений, и это было бы дальней­шим источником конфликта"⁶⁰.

"Профессор Лоренц и другие... утверждают, что агрессия является врожденным качеством человека как вида. Такие человеческие пороки, как эгоизм, лень, мстительность, не­нависть, гордыня, зависть, столь распространены в челове­ческом поведении, что все мы временами поддаемся искусу впасть в эти пороки. Вероятно, гуманисты были слишком оп­тимистичны относительно того, как может повести себя че­ловек [в условиях свободы от институциональных норм. — Перев.]"^61.

Какую же стратегию, спросим мы, предлагают нам гума­нисты для решения этой в высшей степени реальной чело­веческой проблемы?

Профессор Курц предлагает начать хотя бы с нравствен­ного воспитания. Оно, конечно, необходимо и полезно.

"Как я уже сказал, — пишет он, — нравственная свобо­да — освобождение индивидов от чрезмерных ограничений с тем, чтобы они реализовали свой потенциал и максималь­но воспользовались свободным выбором, — является для гу­манистов главной ценностью. Однако такая нормативная ценность вряд ли является достаточной до тех пор, пока не будет достигнута нравственная зрелость. Недостаточно ос­вободить индивидов от авторитарных институтов, посколь­ку некоторые люди могут в результате обретенной таким об­разом свободы превратиться в безнравственных эгоистов или ненасытных гедонистов. Таким образом, помимо указанных мер следует создавать условия нравственного развития для формирования ориентации на оценку потребностей других, а это зависит от нравственного воспитания"⁶².

Все верно. Но на чем будет основываться это нравствен­ное воспитание? Просто на том, что люди — некоторые люди — где-то придумывают правила? На отсутствии абсо­лютных нравственных норм? На утверждении, что традици­онная мораль — дело прошлого? Или на утверждении, что все теперешние моральные кодексы буржуазны и потому по­рочны, или на тезисе о том, что не существует Бога и не бу­дет Страшного суда?

Учение подобного рода вряд ли рассчитано на то, чтобы завоевать сердца и сознание людей и превратить их в нрав­ственные существа.

Поэтому интересно видеть, что, несмотря на упорное от­рицание гуманистами Бога и сверхъестественного, опыт при­вел гуманиста профессора Г. Дж. Айзенка к следующему вы­воду:

"Совершенно отвергнув религию, гуманизм, видимо, выплескивает этического младенца вместе со сверхъесте­ственной водой"⁶³.

322

323

Подобные мысли высказывал и гуманист профессор Кор-лисс Ламонт (1902 — 1995):

"Любая гуманная философская система должна включать в себя такие новозаветные идеалы, как братство людей, мир на земле, полноценная жизнь. Огромная нравственная муд­рость содержится в Старом Завете и в его десяти заповедях. Когда гуманизм призывает не возводить ни один этический принцип в догму, не подлежащую критике, то в основании этого призыва лежит библейская заповедь: "Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего""⁶¹.

Любой теист, конечно, согласится с таким рассуждени­ем. Но потом, конечно, уточнит, что морально-этическая система Ветхого и Нового Заветов коренится в природе Бога Ветхого и Нового Заветов и что сложно приобщиться к при­роде Бога без Самого Бога и вы не можете приобщиться к Самому Богу, не разделив уверенности Бога в том, что нрав­ственность гораздо важнее, чем принято считать. Согласно Библии, Слову Божьему, наши моральные проблемы не кон­чаются с нашей смертью, поскольку грядет Страшный Суд (Деян. 17: 30-31; Евр. 9: 27-28).

Однако известно, что именно этот элемент библейского учения о нравственности, наряду с другими, отрицается гу­манистами атеистического направления как средневековый предрассудок, хотя не всегда ясно, почему они считают, что для нравственности лучше, чтобы не было Страшного Суда и чтобы злостные грешники, подобные Гитлеру, остались безнаказанными и избегли правого суда, просто покончив жизнь самоубийством.

Но иногда некоторые гуманисты идут в своих рассужде­ниях дальше, как, например, гуманист-агностик Уилл Дъю-рэнт, когда признается в том, что этические системы неиз­бежно наталкиваются на определенные сложности. Он го­ворит по этому поводу следующее:

"Нелегко сформировать естественную этику достаточно сильную, чтобы поддерживать моральные запреты и обще­ственный порядок, не прибегая при этом к сверхъестествен­ным утешениям, надеждам и страхам"⁶⁵.

По поводу же Иисуса Христа и нравственности, которой он учил, высказался известный во всем мире гуманист атеи­стического направления Бертран Рассел:

"Миру нужны христианская любовь и сострадание"⁶⁶.

В следующем разделе мы обратимся к христианской эти­ке и, в частности, — к некоторым возражениям против нее. 6. Моральный закон определяется Богом.

Обзор пяти этических систем, который мы завершили в предыдущем разделе, демонстрирует основания, на которых они базируются.

1. Отношение к морали на уровне обыденного сознания. Наука уничтожила традиционные основания нравственно­сти. Поэтому нравственное поведение сводится к тому, что "каждый на своем месте должен делать свое дело" для удов­летворения практических потребностей, связанных с жиз­нью в семье, отношениями с друзьями, со своим непосред­ственным руководителем и государством.

2. Социал-дарвинизм. Нравственность основывается на эволюционном принципе выживания наиболее приспособ­ленных.

3. Социобиология. Поведение человека определяется ге­нами. Подлинная нравственность означает "сотрудничество" с генами и следование их стратегиям (а иногда и восстание против них).

4. Марксизм. Абсолютной морали не существует. Нрав­ственное поведение состоит в действиях, адекватных соци­ально-экономическим условиям, возникающим в результа­те диалектико-исторического процесса. В настоящее время нравственность основывается на борьбе рабочего класса и подчинена этой борьбе.

5. Светский гуманизм. Правила поведения устанавлива­ются самим человеком. Нравственность не является абсо­лютной системой, заданной Богом: это релятивная эмпири­ческая система, которая подлежит доработке и постоянно­му усовершенствованию в свете разума и человечности, а также изменяющихся условий.

324

325

В заключение нашего анализа обратимся к традицион­ной точке зрения, согласно которой за моральным законом стоит Бог.

Общие возражения против традиционной точки зрения

Нельзя отрицать, что многие люди чувствуют глубокое отвращение к этой точке зрения. Поэтому мы преследуем двоякую цель. Во-первых, понять, по крайней мере, некото­рые причины враждебного отношения к данной точке зре­ния и, во-вторых, удостовериться, насколько это возможно, действительно ли критика теистической точки зрения на нравственность основана на том, что реально заключено в этом представлении о морали, или она основана на том, что люди обычно приписывают данной позиции.

Начнем с наиболее распространенных возражений про ив обсуждаемой позиции.

1. Идея о том, что существует Всемогущий Бог над нами, который всегда вмешивается в нашу жизнь и повелевает нам, что делать, а чего не делать, — это оскорбление человеческого достоинства и тираническое ограничение нашей свободы.

Нет сомнений, что многие люди разделяют это странное представление, от чего оно не становится менее странным. Если человек покупает машину и к машине прилагается ин­струкция от завода-изготовителя, где говорится, как с ней обращаться, что можно делать с машиной, а чего — нельзя, владелец машины не считает, что его достоинству как неза­висимому существу нанесено оскорбление. Он не будет при этом говорить: "Я не допущу, чтобы изготовитель диктовал мне, что я должен делать, а чего не должен. Возьму и залью в бак дизельное топливо вместо бензина, или нарушу инст­рукцию, согласно которой в мотор нужно заливать смазоч­ное масло и периодически его менять". Нет, конечно. Вла­делец машины соглашается с тем, что ее изготовитель луч­ше знает, как с ней надо обращаться, и понимает, что в его интересах следовать прилагаемой к автомобилю инструк­ции.

Почему же тогда люди должны думать или чувствовать, что если бы Творец существовал, то Он был бы обязательно настроен против них и стремился бы мешать им радоваться жизни и стал бы злобно ограничивать их свободу?

Именно такие чувства, очевидно, испытывал Джулиан Хаксли, когда признавался: "Что касается меня, то чувство духовного облегчения, которое исходит от отрицания идеи Бога как сверхъестественного существа, является огром­ным"⁶⁷ .

Объяснение этой подозрительности по отношению к Богу Библия находит в том, что люди "...помрачены в разу­ме, отчуждены от жизни Божией, по причине их невежества и ожесточения сердца их" (Еф. 4:18). В данном диагнозе под невежеством подразумевается не отсутствие ума, а то, что люди, в действительности, не знают, что такое Бог.

2. Протест против строгой половой морали

Этот протест часто находит выражение в литературе гу­манистического направления. Профессор Корлисс Ламонт говорит по этому поводу так:

"Этика гуманизма противостоит пуританской предубеж­денности против удовольствия и желания, которой отмече­на западная моральная традиция. Мужчины и женщины на­делены сильными желаниями и потребностями эмоциональ­ного и физического характера, удовлетворение которых яв­ляется важной составляющей полноценной жизни. Презре­ние к нормальным желаниям или их подавление может вы­литься в разрядку, которая может протекать тайным обра­зом, грубо или противоестественно".

Все это верно. Но тот, кто думает, что Создатель брака против удовольствий, которые Он сам же и создал, вероят­но, не читал прекрасный библейский гимн любви Песнь Пес­ней. Но в силу той же самой причины Создатель выступает против всех извращений Его дара любви в браке: секса вне брака, прелюбодеяния, инцеста, половой распущенности и развращения малолетних. Однако именно свободы в облас­ти этих видов сексуальной практики требуют многие гума-

326

327

нисты, и именно по причине запрета, налагаемого на эти практики христианской этикой, многие из них отрицают авторитет Бога в области морали. В "Гуманистическом манифесте - 2" говорится:

"Мы считаем, что нетерпимость, обычно проявляемая ортодоксальными религиями и пуританскими культурами, незаконно подавляет сексуальное поведение. Многие виды сексуального познания не должны считаться "злом"... Люди должны иметь возможность проявлять свои сексуальные наклонности и следовать тому стилю жизни, который им нравится"⁶⁸.

Результатом этой сексуальной "свободы" в нашем совре­менном мире являются миллионы распавшихся семей, дети, травмированные разводом родителей и разрушением семей­ного очага, неисчислимое множество абортов и, можно ска­зать, пандемия СПИДа.

Закон Божий оказывается благожелательнее по отноше­нию к людям, чем его противники.

3. Вера в Бога оправдывает и поощряет угнетение проле­ тариата и отсутствие заботы о бедных.

Эта идея явно возникла в результате смешения формаль­ной, номинальной религии с тем, что на самом деле гово­рится в Библии. Но эта идея никогда не соответствовала дей­ствительности, как мы уже убедились выше. Самое поверх­ностное знакомство с Библией показывает, что эта идея оши­бочна. Бог открыто провозглашает, что Он против угнете­ния трудящихся и игнорирования бедных людей.

4. Соблюдение бесконечных правил и норм, которые считаются Божьими предписаниями, разрушает есте­ ственность и простоту в жизни, мешает радоваться ей, грозит легализмом и приводит к религиозной гордыне.

Это действительно может произойти! Конечно, все зави­сит от того, что вы считаете естественностью и простотой. Хирургам необходимо перед каждой операцией тщательно мыть руки. Если скрупулезное соблюдение этого правила разрушает простоту и естественность их поведения, это зна-

чит, что с точки зрения пациентов отсутствие простоты и естественности очень хорошо. Если простота и естествен­ность означают небрежное соблюдение этого правила, тогда подобную "простоту" можно квалифицировать как преступ­ление.

Подлинные простота и естественность не могут означать нравственной небрежности. Они не должны вести к нанесе­нию ущерба другим людям.

Но при всем при том, конечно, существует опасность пре­вратить соблюдение Закона Божьего в жесткий легализм, пронизанный гордыней. Сам Христос указывал на опасность этого превращения некоторым своим весьма религиозным современникам: "Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что даете десятину с мяты, аниса и тмина, и оставили важ­нейшее в законе: суд, милость и веру; сие надлежало делать, и того не оставлять" (Мф. 23: 23). И еще: "Если бы вы знали, что значит: "милости хочу, а не жертвы", то не осудили бы невиновных" Мф. 12: 7.

Согласно Христу, самая величайшая заповедь, сердце Закона Божьего заключается в следующем: "...Возлюби Гос­пода Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим" (Мф. 22: 37-40).

Конечно, когда люди убеждены, что Вселенная — не что иное, как безличная машина, они склонны считать Бога (если они вообще признают Его существование) каким-то далеким, бесчеловечным, деспотичным диктатором. Для них не легче проникнуться к Нему любовью, чем, скажем, проникнуться любовью ко второму закону термодинамики, и они презира­ют тех, кто утверждает, что любит Его. Подобные критики религии считают, что верующие страдают иррациональны­ми фантазиями. Так, профессор Кай Нильсен, преподаватель философии из университета Калгари (Канада) говорит: "В культурах, подобных нашей, религия очень часто является формой жизни, чуждой для интеллигенции. Тем, кто, подоб­но нам, живет в эпоху постпросвещения, трудно принимать религию всерьез. Сами ее представления кажутся нам фан-

328

329

тастическими... Вера некоторых наших современников в то, что они лично познали Бога... свидетельствует о человечес­кой иррациональности и отсутствии чувства реальности"⁶⁹.

В бессмертном рассказе Чарльза Диккенса "Рождествен­ская песнь в прозе" показано, как богатый и бесчувственный скряга Скрудж не мог понять простые семейные радости сво­его бедного клерка Крэтчита, которому платил ничтожное жалование. Скрудж считал их вздором и чепухой. Так раз­вратник не понимает чувства юмора невинной девушки, а предатель почитает за пустые сентименты чувство вернос­ти, которое он сам неоднократно попирал ногами. Когда че­ловек становится духовно атрофичным, то сама идея Бога кажется ему фантастической. Люди "...отчуждены от жизни Божией, по причине их невежества и ожесточения сердца их" (Еф. 4: 18) — вот как описывает это состояние Библия. Точ­но так же, как некоторые люди могут быть лишены музы­кального слуха и способности понимать музыку, есть люди, глухие духовно: у них закрыты каналы общения с Богом (Еф. 2:1; 4: 18).

Рассмотрим еще одно возражение против идеи о том, что Бог служит авторитетом, который стоит за моральным зако­ном. Оно известно под названием проблемы Евтифрона. 5. Проблема Евтифрона

Это название восходит к диалогу Платона "Евтифрон", в котором, насколько мы знаем, эта проблема была поднята впервые. Евтифрон обсуждает с Сократом природу благоче­стия, или иначе говоря, святости (holiness). На некотором этапе дискуссии благочестие определяется как то, что "лю­бят все боги"⁷⁰. А затем Сократ спрашивает его: "...Благочес­тие любимо богами потому, что оно благочестиво, или оно благочестиво потому, что его любят боги?"⁷¹

И поныне, когда речь идет о том, что именно Бог опреде­ляет как нравственность, люди задаются вопросом: нечто предписывается Богом, потому что оно нравственно, или оно становится нравственным потому, что Бог это предписыва­ет?

Если Бог это предписывает, потому что это хорошо (бла­го), рассуждают некоторые, тогда должно существовать бла­го, независимое от повелений Бога. А это будет означать, что "благочестие" — это норма, которой Бог тоже должен следо­вать. А это, в свою очередь, означает, что существует нечто выше Бога, так что Бог не является высшим авторитетом.

С другой стороны, если нечто становится нравственным просто потому, что так предписано Богом, это будет озна­чать, что Бог может предписывать вообще любое поведение, будь то хорошее, плохое или совершенно возмутительное, и что это будет хорошо только потому, что оно соответствует произвольному повелению Бога. Таким образом, делается вывод, что Бог не лучше любого из худших диктаторов.

Этот вывод далее приводит к суждению, что даже если Бог существует, Он не может быть высшим моральным ав­торитетом, и что нравственность должна быть всецело авто­номной.

Но это рассуждение неверно и вытекает из нашей неспо­собности понять, что мы имеем дело как с Божьей волей и заповедями, с одной стороны, так и с сущностью Бога, с дру­гой. Рассмотрим одно из наиболее важных предписаний Бога: "...будьте святы, ибо я свят" (Лев. 11: 44,45; 19: 2; 20:7; 1 Пет. 1: 16). Это предписание, которое диктует нам быть святыми, или, иначе говоря, благочестивыми, не является произвольным повелением бессовестного тирана: оно осно­вывается на природе Самого Бога: "Я свят", — говорит Он. В то же время оно не основывается на некоторой норме, внеш­ней по отношению к Богу и являющейся по отношению к Нему более высоким авторитетом. Сам Бог в Своем бытии — это абсолютная сумма и совершенство святости. Он, напри­мер, не может лгать, не может быть неверным, потому что Он не может отрицать Самого Себя (2 Тим. 2: 13; Тит. 1: 2). Бог не может действовать "вопреки Самому Себе" или пред­писывать то, что несовместимо с Его природой.

Переходим к следующему возражению против обсужда­емой позиции.

330

331

6. Христианство морально ущербно, потому что оно учит людей быть добрыми, обещая им, что они получат что-то взамен. И эта ложная мотивация уничтожает истинную нравственность.

Те, кто выдвигает это критическое замечание против хри­стианства, по-видимому, представляют себе содержание нрав­ственного учения Нового Завета в виде очень грубой схемы. Они думают, что там говорится следующее: "Веди себя хоро­шо, и если ты будешь стараться изо всех сил, то у тебя после смерти будет много шансов попасть в рай, а если будешь вес­ти себя плохо, то в рай не попадешь". А потом они говорят, что если бы вы были действительно нравственным челове­ком, то вы бы не задумывались о "пользе" нравственности, то есть о том, заработаете ли вы себе место в раю или нет⁷². Вознаграждение как ложный мотив поведения

Во-первых, в Библии обычно не говорится о том, что "вы попадете в рай, когда умрете". Там говорится, что рай суще­ствует и что верующие попадают туда, когда они умирают (Лк. 23: 39-43; Флп. 1: 23; 2 Кор. 5). Однако более важная тема в Библии — не грядущий рай, а примирение людей с Богом и то, что люди могут быть приняты Им здесь и сейчас. Это начало спасения, без которого никто не может попасть в рай, когда умрет. Но в связи с этим в Новом Завете подчер­кивается опять и опять, в категорических терминах, что спа­сение в этом смысле и уверенность в принятии Богом не может быть заработана "хорошим поведением". Напротив, принятие Богом — это безвозмездный дар: "...благодатию вы спасены через веру, и сие не от вас, Божий дар: не от дел, чтобы никто не хвалился" (Еф. 2: 8-9).

"Потому что делами закона не оправдается пред Ним никакая плоть; ибо законом познается грех... Потому что все согрешили и лишены славы Божией, получая оправдание даром, по благодати Его, искуплением во Христе Иисусе" (Рим. 3: 20-24).

"Не делающему, но верующему в Того, Кто оправдывает нечестивого, вера его вменяется в праведность" (Рим. 4: 5).

"...Оправдавшись верою, мы имеем мир с Богом чрез Гос пода нашего Иисуса Христа" (Рим. 5: 1).

"Он спас нас не по делам праведности, которые бы мы со­творили, а по Своей милости, банею [то есть омовением. -Перев.) возрождения и обновления Святым Духом. " (Тит 3:5).

Кому-то может показаться, что Новый Завет обращает­ся к этой теме слишком часто. Но идея, что принятие Богом сейчас и место в раю в будущем должны быть заработаны добрыми делами, так упрочилась в сознании людей, что по­вторение обратного с целью се вытеснения вряд ли может быть слишком частым.

Этот урок явился темой самой известной притчи Иису­са Христа — притчи о блудном сыне. Вернувшийся домой и покаявшийся бродяга заслужил прощение своего отца не благими поступками. Он возвратился опозоренным, обо­рванным, голодным и грязным и был принят и прощен от­цом, который примирился с ним и восстановил его в сынов­них правах своей милостью, которая не была заслужена сы­ном, поскольку он ничего для этого не сделал (Лк. 15: 11-32). В притче показаны страдания старшего брата, вызван­ные ложным представлением о том, что любовь отца должна быть заслужена с помощью добрых дел. Старший брат пе­нял отцу:"... вот, я столько лет служу тебе и никогда не пре­ступал приказания твоего; но ты никогда не дал мне и коз­ленка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими; а когда этот сын твой, расточивший имение свое с блудницами, при­шел, ты заколол для него откормленного теленка" (Лк. 15: 29-30).

Итак, что же является подлинной движущей причиной нравственной жизни? Она заключена в том факте, что изна­чально спасение и принятие Богом дается исключительно Божьей милостью, которую мы ничем не заслужили и кото­рая ставит дальнейшую жизнь, подчиненную духовной дис­циплине, и нравственное совершенствование на правильную основу. Последователь Христа стремится жить подлинно

332

333

нравственной жизнью не для того, чтобы заслужить спасе­ние и рай, а из любви и благодарности к Богу за то спасение, которое он уже обрел. Прекрасно сказал об этом один из ве­личайших христианских святых: "...живу верою в Сына Бо-жия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня" (Гал. 2:19-21).

Подлинная награда

После того как человек примиряется с Богом и тот при­нимает его на упомянутых выше условиях, последователь Христа обнаруживает, что у Бога для Него есть множество наград. И это не взятка, а подлинное, жизненно важное и со­ответствующее новому состоянию человека вознаграждение.

Родители, обучая своего ребенка в музыкальной школе, не связывают свою любовь к нему с его умением играть на пианино. Их любовь и одобрение не служат ему вознаграж­дением за игру на пианино. Но они рассказывают ребенку, что подлинная награда за то, что ему придется провести мно­гие часы в скучных упражнениях, заключается в том, что он научится играть и понимать прекрасную музыку и достав­лять удовольствие своей игрой другим людям.

Христос рассказывает, какая награда ожидает тех, кто по­свящает часть своего времени молитве: и это, в первую оче­редь, все более близкое и богатое знание Бога (Мф. 5: 5-6). Награда ожидает и тех, кто работает во имя Бога, ради своих братьев по вере и близких. Она может быть двоякой: созда­ние вечных ценностей и в то же время развитие своих спо­собностей, которые расширяют диапазон возможной дея­тельности и улучшают качество ее результатов.

Возвращаясь еще раз к вопросу о том, что должно лежать в основе нравственного поведения, надо сказать, что в Биб­лии проводится четкое различие между наградой за сделан­ную работу и спасением, которое человек получает не за свои добрые дела, а как дар.

"Каждого дело обнаружится; ибо день покажет, потому что в огне открывается, и огонь испытывает дело каждого, како­во оно есть. У кого дело, которое он строил, устоит, тот полу-

чит награду; а у кого дело сгорит, тот потерпит урон; впрочем сам спасется, но так, как-бы из огня" (1 Кор. 3:13-15).

7. Требование всегда подчиняться закону всемогущего божества отчуждает человека от его подлинно независи­мого "я" и низводит его до положения раба.

Именно представление о том, что подчинение закону Божьему налагает на человека тяжелый груз страха и раб­ства, привело гуманиста Бланш Сэндерс к такому рассужде­нию: "Гуманист сбросил с себя древнее ярмо сверхъесте­ственного, с его страхом и рабством, и живет на земле сво­бодным человеком, как дитя природы, а не какого-то приду­манного человеком божества"⁷³.

Но дело в том, что Сам Бог в Библии указывает, что имен­но тогда, когда человек в своем стремлении достичь нрав­ственного и духовного совершенства действует самостоя­тельно, ориентируясь на абсолютное соблюдение Закона Божьего (о чем и сетует Бланш Сэндерс и многие другие), он попадает в рабство. Хуже того, сам Закон Божий, говорит Бог, часто провоцирует падшее человеческое естество гре­шить еще больше (см. Гал. 4: 1-7; 4: 21 — 5: 1; Рим. 7: 5).

И дело не в Законе Божьем, ибо "...закон свят, и заповедь свята и праведна и добра" (Рим. 7: 12).

Профессор Корлисс Ламонт видит нашу проблему в "ир­рациональных импульсах": "Иррациональные импульсы, которым подвержены люди, — говорит он, — очень часто спо­собствовали несчастьям, обрушивавшимся на человечество, и до сих пор остаются страшной угрозой. Для Гуманиста глу­пость является столь же страшным грехом, как и эгоизм..."⁷⁴.

"...Закон духовен, а я плотян, продан греху. Ибо не пони­маю, что делаю; потому что не то делаю, что хочу, а что нена­вижу, то делаю" (Рим. 7:14-15). И каждый из нас может ска­зать это о себе.

Дело в том, что все мы падшие существа, греховные, сла­бые, отступающие от Бога, бунтующие против Него и зачас­тую враждебные Ему. Когда, стремясь к принятию Богом, со смешанным чувством гордыни и стыда мы пытаемся дока-

334

335

зать, что мы нравственно способны следовать Закону Божь­ему, наша решительная, но бессмысленная борьба против своих недостатков превращает нас в рабов. Бывает и так, что тот самый факт, что Закон Божий предписывает нам что-то делать, а чего-то не делать, пробуждает в нас бунтовщиков, не желающих подчиняться правилам. Сам Бог признает это и видит, в чем корни нашего неповиновения. Его Слово го­ворит об этом.

Но Богу известно, как решить эту проблему, как превра­тить нас из рабов, движимых гордыней и страхом, вызван­ных стремлением строго соблюсти Закон Божий, в свобод­ных сынов Божьих, которые в силу приобщенности к Духу Своего Отца обладают желанием и потенциалом жить в со­ответствии с нормами, установленными Отцом. "Потому что вы не приняли духа рабства, чтобы опять жить в страхе, но приняли Духа усыновления, Которым взываем: "Авва, Отче!"" (Рим. 8: 15).

Таким образом, Бога нельзя уподобить египетскому фа­раону, который заставлял своих рабов изготовлять кирпи­чи, не обеспечивая им материалов для кирпичей (Исх. 5). Бог понимает, что нам не хватает духовности, что мы слабы и порочны. Но Он видит путь к нашему искуплению. Этот путь называется восстановлением. Через восстановление Бог дает нам новую духовную жизнь, благодаря которой чело­век обретает возможность жить как свободное дитя Божье и выполнять требования Его Закона (Рим. 8: 1-4). 8. Представление о рае — это эскапизм.

Маркс в своем знаменитом афоризме определяет рели­гию как опиум, который заглушает человеческую боль, вну­шая людям ложные надежды на рай и смирение перед капи­талистическим угнетением⁷⁵. Тогда как их задача — бороть­ся с капитализмом с целью его уничтожения.

Профессор Курц утверждает, что "Традиционные запо­веди нравственного поведения, которым приписывается сверхъестественное происхождение, приводят к глубокому подавлению наших естественных потребностей. Они амо­ральны постольку, поскольку способствуют культивирова-

нию иллюзий о том, что ожидает человека [то есть о рае], и подавляют его жизнеспособность"⁷⁶.

Распространена также точка зрения, согласно которой вера в рай отвлекает человека от его важных забот о жизни здесь, на земле.

На самом же деле, верно обратное. Маркс говорил, что философия должна основываться на том фундаментальном факте, что человек должен есть, чтобы жить, и что это вещь абсолютно очевидная. Но еда в нашей жизни — не единствен­ное. В жизни есть более высокие устремления. И самое вы­сокое из них было указано Христом. Он говорил: "не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих" (Мф. 4: 4).

Когда человека приглашают на обед, то еда, о которой должен позаботиться хозяин дома, является, конечно, глав­ным предлогом визита. Но гораздо большее значение с точ­ки зрения человеческих отношений имеют разговор за сто­лом, музыка, поэзия и дружеские отношения между хозяе­вами и гостями. В жизни происходит то же самое. Высшим и самым значимым здесь, на этой земле, являются дружба и духовное общение, которое мы можем испытать с Богом и благодаря Богу, Который и есть Хлеб Жизни (1 Ин. 1: 1-4). А для того, чтобы его испытать, нам не нужно ждать, пока мы попадем в рай, хотя, конечно, это общение в раю будет качественно иным — бесконечно глубоким и полным сла­вы.

Если человек не может понять этого важнейшего жизнен­ного измерения или сознательно его отвергает, то это зна­чит, что он не видит высшего смысла жизни.

Кроме того, именно потому, что существует рай (а также и ад) за пределами нашей земной жизни, каждый наш день на земле пронизан этим высшим смыслом. В конце концов отнюдь не постоянная мысль о карьере, которая ждет школь­ника за порогом школы, мешает ему извлечь максимум из школьного обучения. Смысл школьного обучения как раз и заключается в подготовке к карьере. Чем больше он думает

336

337

о карьере, тем больше он извлекает пользы из этой подго­товки.

9. Бог, Который угрожает людям вечным адом, для того чтобы устрашить их и тем самым заставить следовать Своим заповедям, — безнравственное чудовище.

Нужно иметь в виду, что существует различие между уг­розой и предупреждением. Врач, пытающийся убедить под­ростка, что курение приводит к смертельным болезням лег­ких и сердца, не угрожает своему молодому пациенту. Он предупреждает его и, стремясь спасти подростка от преждев­ременной смерти, старается, чтобы его слова звучали как можно более сурово.

Бог является Источником и Средоточием блага и благо­честия. Он не может создать "альтернативного" рая для тех, кто сознательно и упорно отрицает Его. Когда люди, отвер­гающие Его, в конце концов оказываются отделенными от Него, они просто получают то, что заслужили.

Почему же, когда они обнаружат, какой ужасный выбор сделали, Бог не даст им другого шанса покаяться и не впус­тит на небеса?

Но собираются ли они каяться? Тот, кто сознательно от­вергает любовь Божью, не придет к покаянию, испугавшись грядущих адских мук, как указал Сам Христос (Лк. 16: 19-31).

Более того, наделив человеческие существа подлинно свободной волей, в силу которой они могут отречься от Него, Он не лишает их свободной воли, если они Его отвергают. Он слишком их уважает. Человеческое существо, лишенное свободной воли, является уже не человеческим существом, а скорее одушевленной машиной. Бог никогда не опустит человека до уровня одушевленного механизма. Это делает атеистическая эволюционная теория⁷⁷.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Provine W. В. Scientists, Face it! Science and Religion are Incompatible // The Scientist. 1988,September 5,P. 10.

2. Idem. Evolution and the Foundation of Ethics // MBL Science (a

Publication of the Marine Biological Laboratory at Woods Hole, Mas­sachusetts). Vol. 3. N 1.P. 25 - 29.

3. Palmer A. Must Knowledge Gained Mean Paradise Lost? // Sunday Telegraph, 1997. 6April.

4. The Blackwell Encyclopaedia of Political Thought. Oxford, 1987. P. 500 - 501; Kaye H. L The Social Meaning of Modern Biology: (From Social Darwinism to Sociobiology). NewBrunswick, NewJersey: TransactionPublishers, 1997. См., в частности Гл. 1: "Социальный дарвинизм - крах дарвиновской революции", где убедительно доказывается, что "неверно относить как Спенсера, так и Дарвина к "социальному дарвинизму", по­скольку, в действительности, к "социальным дарвинистам" относятся тс, кто заимствовал их теории, представил последние в извращенном виде и воспользовался ими в своих целях".

5. Рус. пер.: СПб, 1872.

6. Kaye Н. L. Op. cit.

7. Darwin Ch. Letter to W. Graham. July 3// Life and Letters, 1.1881. P. 316.

8. В настоящем разделе мы широко опираемся на глубокую критику анализируемой концепции в цитированной выше работе Говарда Л. Кэйи (см. предыдущие сноски).

9. См.: Wolstenholme G. (ed.). Man and His Future. 1963. P. 364, 380.

10. KayeH. L. Op. cit. P. 49.

11. Wolstenholme G. Op. cit. P. 275 - 276,294 - 295; Kaye II. L. Op. Cit. P. 48.

12. Crick F. Molecules and Men. Washington, 1966. P. xii, 93 - 95.

13. Jacob F. The Logic of Life: (A History of Heredity). N. Y.: Pantheon Books, 1973. P. 263-264.

14. Monod J. Chance and Necessity: (An Essay on the Natural Philosophy of Modern Biology). N. Y.: Alfred A. Knopf, 1971. P.14 - 15.

15. Kaye H. L. Op. cit. P. 84. Давая данную характеристику позиции Mono, Кэйи ссылается на цитируемую выше книгу Moнo (MonodJ. ChanceandNecessity...P. 43 - 44).

16 Monod J. Op. cit. P. 160 - 169.

17. Ibid. P. xii - xiii. Idem. From Biology to Ethics. San Diego: Salk Institute for Biological Studies, 1969. P. 2; Idem. On the Logical Relationship Between Knowledge and Values // Fuller W. (ed.) The Biological Revolution. Garden City, N.Y., 1972. P. 15. См. Kaye II. L. Op. cit. P. 84 - 85.

18. См., напр.: Avise J. СThe Genetic Gods, Evolution and Belief in Human Affairs. Cambridge, Massachusetts: Harvard University Press, 1998; Rose St. Lifelines: (Biology, Freedom, Determinism). L: Penguin Books, 1997.

19. Wilson E. O. Sociobiology: The New Synthesis. Cambridge: Harvard University Press, 1975.

20. См. также его последнюю книгу: Consilience. L.: Little, Brown &Co., 1998.

21. Wilson E. O. Sociobiology... P. 3.

338

339

22. Ruse M. and Wilson E. O. Evolution and Ethics // New Scientist. 1985. Vol. 108. October17. P. 50 - 52. См. также опубликованную на рус­ском языке статью этих же авторов: Рьюз М., Уилсон Э. О. Дарвинизм и этика // Вопросы философии. 1987. N 1. С. 94 - 109.

23. Ruse М. and Wilson Е. О. Evolution and Ethics... P. 51 - 52.

24. Ibid. P. 52.

25. См.: Dobzhansky Th. Chance and Creativity in Evolution // Ayala F. A. and Dobzhansky Th. (eds.). Studies in the Philosophy of Biology: (Reduction and Related Problems). Berkeley, 1974. P. 307 - 336.

26. Wilson E. O. On Human Nature. Cambridge: Harvard University Press, 1978. P. 153.

27. См. обэтом: Wilson E.O. Genes, Mind and Culture, 1981; Lumsden Ch. J., Wilson E. O. Promethean Fire: Reflections on the Origin of Mind. HarvardUniversityPress, 1983 (рус перев. фрагмента книги: Ламс-дсн Ч. Дж„ Уилсон Э. О. Прометеев Огонь (Фрагмент из книги) // Эти­ческая мысль: (Научно-публицистические чтения, 1991). М., 1992. С. 325-341.

28. КауеH.L. Op. Cit. Р. 118.

29. Wilson Е. О. On Human Nature... P. 88 - 95; Idem. The Ethical Implications of Human Sociology // Hastings Center Report, 10. 1980, December. P. 28; Кауе H. L. Op. cit. P. 120.

30. Докинз P. Эгоистичный ген... 1993. С. 186. Более новое изложе­ние данной точки зрения см. в: DennettD. С. Darwin'sDangerousIdea... P. 471.

31. Rose St. Freedom and Determinism. L.: Penguin Books, 1997. P. 213 -214.

32. КауеH. L. Op. cit. P. 131.

33. Современные марксисты концепции постепенной эволюция клас­сического дарвинизма, видимо, предпочитают представление о прерыви­стом равновесии.

34. Энгельс Ф. Анти-Дюринг//Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 95.

35. Selsam Н. Socialism and Ethics. N.Y.: International Publishers, 1943. P. 214.

36. Социализм как социальная система / Под ред. Т. М. Ярошевского и П. А. Ишатовского. М.: Прогресс, 1981. С. 249 - 250. См. также: Яро-шевскин Т. М. Размышления о человеке. М.: Политиздат, 1984. С. 99.

37. Ленин В. И. Задачи союзов молодежи // Поли. собр. соч. 5-е изд. Т. 41. С. 309.

38. Андреев Г. Л. Христианство и проблема свободы. М.: Мысль, 1965. С. 19, 141,156-159.

39. Там же.

40. Ленин В. И. Указ. соч. С. 309 - 310.

41. Колбановский В. Н. Коммунистическая мораль. М., 1951. С. 20. Он же. Коммунистическая мораль и быт. М: Военнздат, 1955. С. 7 — 8.

42. Сталин И. Вопросы ленинизма. Изд. 11-ос. ОГИЗ, 1939. С. 30.

43. Kruschev N. // Ukrainian Bulletin. 1960, August 1 - August 15. P. 12. (Высказывание H. С. Хрущева дастся в обратном переводе, поскольку в русских изданиях речей и сочинений Н. С. Хрущева данный текст обна­ружить не удалось {прим. перев.).

44. Fischer Е. Marx in His Own Words. Translated from German. L.: Penguin Books, 1973. P. 80 - 93.

45. Kurtz P. (ed.) Humanist Manifesto II. Buffalo: Prometheus Books. 1980

46. Kurtz P. Is Everyone a Humanist? // Kurtz P. (ed.) The Humanist Alternative. Buffalo, 1973. P. 177.

47. Hocutt M. Toward an Ethic of Mutual Accommodation // Storer M. B. (ed.) Humanist Ethics. Buffalo, 1980. P. 137.

48. Цит. пo: Genne W. H. Our Moral Responsibility // Journal of the American College Health Association. 1967, May. Vol. 15. P. 63.

49. Kurtz P. Does Humanism Have an Ethic of Responsibility? // Storer M. B. (ed.) Humanist Ethics... P. 11.

47. Hocutt M. Toward an Ethic of Mutual Accommodation... P. 138 -

139.

51. Fletcher J. Comment on Nielsen Article//Storer M. B. (ed.) Humanist

Ethics... P. 71.

52. Hocutt M. Op. cit. P. 138

53. Ibid. P. 143.

52. Tarkunde V. M. Comment on Hoccutt Article // Storer M. B. (ed.) Humanist Ethics... P. 148.

53. Kurtz P. A Declaration of Interdependence: (A New Global Ethics) // Free Inquiry. 1988. Fall. P. 6.

52. Storer M. B. Preface // Storer M. B. (ed.) Humanist Ethics...

52. Annual General Meeting of the British Humanist Association. July 1967.

53. Baier K. Freedom, Obligation, and Responsibility // Storer M. B. (ed.) Humanist Ethics... P. 81.

52. Kurtz P. Docs Humanism Have an Ethic of Responsibility? ... P. 15.

53. Ibid.

54. Ibid. P. 20.

55. Ibid. P. 17.

63. Eysenck H. J. A Reason With Compassion // Kurtz P. (cd.) The Humanist Alternative. Buffalo, 1973. P. 92.

64. Lamont СA. Lifetime of Dissent. Buffalo: Prometheus Books, 1988. P. 55.

65. Durant W. // The Humanist. 1977, February.

66. Russel B. Human Society in Ethics and Politics. N.Y.: Mentor, 1962. P. viii.

67. Huxley J. Religion Without Revelation. N. Y.: Mentor, 1957. P. 32.

340

341

G8. Kurtz P. (cd.). Humanist Manifesto II. Buffalo... P. 18

69. Nielsen K. Religiosity and Powerlcssness // The Humanist. 1977. Vol. 37,May/June. P. 46.

70. Платон. Соч.: В 4 т. M.: Мысль, 1990. Т. 1. 9-е-2.

71. Также. Ю-а-3-5. - •.-

72. Эта идея восходит в основном к Канту и не имеет никакого отно­шения к Новому Завету.

73. The Humanist. 1954. Vol. 5. P. 226.

74. Larnont С. The Philosophy of Humanism. N.Y.: Frederick Ungar, 1982. ..P. 248.

75. В действительности, это выражение принадлежит Г. Гейне. Но К. Маркс, благодаря своему чутью полемиста, смог придать ему статус крылатой фразы. Об этом и других высказываниях, которые приписыва­ются Марксу, а на самом деле являются заимствованиями см.: JohnsonР. Intellectuals. N. Y. ct al.: Harper and Row. 1988. P. 56 {прим. перев.).

75. Kurtz P. The Humanist Alternative. Buffalo: Prometheus, 1973. P. 50.

75. Обсуждение проблемы боли и зла, которые, по мнению некото­рых людей, делают веру в любящего Бога невозможной, см. в: Гудинг Д., Леннокс Дж. Христианство: опиум или истина? Duncanvillc, USA: World Wide Printing, 1998.

■

:

■

- . ■

" . ■•■'.,,...