Рассказ марии магдалины Апокрифическая легенда

Огромный город выглядел усталым –

Он измерял свой возраст по векам.

Пылали зноем древние кварталы,

Где спали днём, а жили по ночам.

На их окраине была моя “обитель”,

Где фонари струили красный свет.

Я там жила, когда пришёл Учитель

В последний раз запечатлеть Завет.

На рынке рядом торговали кожей,

Ободранными трупами зверей.

В кварталах наших продавали тоже

Живые трупы с кожами людей.

Внаём позорный отдавая тело

И души вместе с телом заодно,

Здесь множество фонариков горело,

Здесь пили страсть, как скверное вино.

Да! Здесь мы торговали самым низким,

Но торг порою веселил и нас –

Здесь человек нам становился близким

Не навсегда, а только лишь на час.

И это даже радовало, реже

Я час хотела превратить бы в год

И в годы (может быть), но чаще скрежет

Зубов и ужас искривлял мой рот.

В “обитель” часто приходили гости –

Чудовища, уроды, старики.

И, навалившись, сдавливали кости,

Как грязные и смрадные тюки.

И вот однажды к нам пришёл мужчина,

Красив и статен, умное лицо.

Не так, как все – какая-то причина

Его послала на моё крыльцо.

Не ради кубка пламенной отравы

Пришёл он к нам, не для ночных потех,

Он был философ, изучавший нравы,

Мы говорили с ним о Красоте.

Он новый мир открыл передо мною

И показал сияющую высь.

“Какое счастье быть его женою!” –

Пронзила сердце ласковая мысль.

Всю ночь, почти до самого рассвета

Он был со мной – и я была пьяна!

За много лет лишь только встреча эта

Вскружила голову без ласк и без вина!

Потом весь день я не спала, не тело,

Нет, что-то выше не давало спать.

Ждала я ночь, я так тогда хотела

Хотя б на миг увидеться опять.

Он не пришёл ни в эту ночь, ни в десять

Ночей других, и всё пошло как встарь.

Велела снова я на дверь повесить

На время снятый розовый фонарь.

Но с этих пор всё стало мне не мило,

Не радовало больше ничего...

Однажды как-то на дом я ходила

И, возвращаясь, встретила его.

К нему рванулась я неудержимо,

И вдруг улыбка съёжилась в оскал –

Не дрогнув, он прошёл спокойно мимо!

И сделал вид, как будто не узнал!

Я несколько мгновений не дышала,

Как будто в сердце бедное моё

Вонзил он лезвие огромного кинжала,

И боль пылала: “Он не узнаёт!”

Ушла в толпу знакомая одежда.

Была я просто не в своём уме!

И рухнула последняя надежда

На что-то светлое, последнее во тьме.

Стояла я как будто бы нагая,

В цепях позора принимая суд.

“Кто виноват, что, ночью обладая,

Встречаясь днём, они не узнают?”

Не злобными, но горькими слезами

Смочила я свой розовый платок.

“Кто виноват? Мы виноваты сами!

И он иначе поступить не мог!”

Но никогда я так не сознавала,

Как велико падение моё.

И это было грозное начало

Душевных бурь, преобразивших всё!

Мой мир, что он? Как на задворках лужа,

Где некого и нечего любить,

Где впереди лишь беспросветный ужас...

И встал вопрос: так для чего мне жить?

Я стала думать: вот живут же люди,

Одни довольны, потому живут.

Другие думают, что счастье будет,

Но в чём же счастье, если все умрут?!

Чего же ждать? Ведь можно не дождаться.

Да и дождаться – значит потерять.

К чему же мучиться, зачем сражаться,

Когда везде, на всём – одна печать!

Умрёт богатый так же, как и бедный,

И красота, и молодость пройдут.

Ход времени один лишь всепобедный

Нам говорит – живущие умрут!

Нет ничего вне власти разрушенья,

Мне жизнь без смысла больше не нужна!

И в тот же миг я приняла решенье –

И яд вложила в кубок для вина.

Но в доме не было вина, и в лавку

Пошла я медленно вдоль улицы... Как вдруг,

За поворотом увидала давку:

Толпу и множество больных вокруг.

Я сразу догадалась, в чём тут дело:

Пришел Пророк! О Нём уже давно

Так много говорили. Я хотела

Его увидеть – помогло вино.

Он был далёк, и долетали глухо

Обрывки слов Его последних фраз:

“Придите все, страдающие духом,

Придите все – Я успокою вас!”

И этого достаточно мне было –

В Его словах, не позволявших пасть,

Была такая огненная сила,

Такая убедительная власть!

Потом Он встал и исцелил болящих,

Он дух стремил, как мощная река!

И я сказала: “Он из Настоящих,

Один из Тех, которых ждут века!”

Толпа меня оттиснула к ограде.

“Любуешься на чистенький кристалл?”

Я вздрогнула и оглянулась – сзади

Стоял философ, тот, что не узнал.

Толпа нас стиснула, но близость эта

От слов его мне стала лишь мерзка.

Когда-то он принёс мне искру света,

А сам на Солнце смотрит свысока.

“Не кажется ли, милая, что прежде

Всех исцелённых научил играть

Пророк за плату сходную в надежде

Через обман успех себе стяжать?

Вид у Него довольно величавый...

Вот подойти, поговорить бы с Ним.

Что хочет Он: богатства или славы,

Занять престол или разрушить Рим?”

Сказала я: “Что ж, подойди, наверно,

Ответит Он!”. “Найдутся подлецы

И донесут! Быть на примете скверно!

К тому ж и знать осудит, и купцы.

К таким, как Он, приходят только тайно.

Да, странен этот для меня мудрец...

А все же власть Его необычайна

Над множеством бесхитростных сердец!”

Ушел философ, не простившись даже,

Исчез народ, избавленный от зол,

Сверкнули шлемы подходящей стражи.

Учитель встал и медленно пошел.

И я подумала: Он избегаем тоже!

К Нему приходят тайно по ночам,

А днем не узнают!.. Так что же,

Пойду к Нему и руку Ему дам!

Скажу при свете Солнца, при народе:

“Смотрите, вы соединили нас –

Высокое и низкое в природе

Встречаются при Солнце и при вас!”

Я надушила волосы и тело,

Достала самый лучший свой химат,

Из смирны ожерелие надела,

Пошла к Нему, как в море, наугад.

Искала я недолго – у колонны

Сидел Он среди нищих рыбаков.

В простой холстине, строгий, устремленный,

Как голубь кроток и как лев суров.

То вся горя, то тут же холодея

От грозных чувств, бушующих в груди,

Я встала молча, подойти не смея

И ужасаясь, дрогнувши, пройти.

Нас улица всего лишь разделяла,

И шёл народ. Не поднимая глаз,

Прошло знакомых мимо нас немало,

Прошло немало, избегая нас.

Мгновенья эти жизнь мою решили:

С учеником, прощая, видно, всё,

Он мне послал щепоть дорожной пыли

В обмен на ожерелие моё.

“Из пыли, смолотой веками,

Могу создать Я огненный кристалл,

А из камней, сверкающих страстями,

Лишь только пыль”, – так Он сказал.

Он – времени полёт. Он – вечное движенье,

Я в Нём живу, и Он живёт во мне,

Он всех зовёт на крест преображенья,

На воскресение сожжённого в Огне!

Так я нежданно стала ученицей,

Отпала грязь, преобразилась гниль.

И мысль взметнулась огненною птицей,

И цепь позора разлетелась в пыль!

6.01.61 г. Сочельник