Каминальгуйю и горные области майя

На позднеархаический период приходится расцвет культуры «мирафлорес». В это время соперником Исапы по великолепию монументальной скульптуры, по величине и количеству насыпных храмовых фун­даментов был Каминальгуйю, крупный культурно-ре­лигиозный центр, остатки которого до сих пор сохра­нились на западных окраинах города Гватемалы. Большая часть из обнаруженных 200 храмовых фун­даментов была, по всей видимости, возведена людь­ми, жившими в последние столетия н. э., во времена этапа «мирафлорес». Вероятно, правители Каминаль­гуйю в те времена обладали огромной экономической и политической властью, которая распространялась на большую часть горной зоны майя. Раскопки двух погребений, относящихся к этапу «мирафлорес», принесли немало находок, свидетельствующих о рос­коши, которой они привыкли окружать себя. Насып­ной холм за номером Е-III-3, расположенный неда­леко от Каминальгуйю, состоит из нескольких храмовых платформ, причем каждая из них возводи­лась поверх предыдущей и представляла собой сту­пенчатую пирамиду с плоской вершиной, по пере­дней стороне которой шла широкая лестница. Высота насыпи в окончательном виде — более 60 футов. По­скольку у древних строителей не было под рукой лег­кообрабатываемого камня, строительным материалом при возведении пирамиды послужили обыкновенная глина, корзины с землей и бытовой мусор.

Храмы представляли собой постройки с крыша­ми из тростника, поддерживаемыми вертикальными деревянными подпорками. По-видимому, каждый раз при захоронении они перестраивались. Могила, сооружение которой начинали с вершины насыпи, представляла собой ряд последовательно уменьша­ющихся прямоугольных углублений, уходящих все глубже и глубже внутрь пирамиды, в слои предыду­щих храмовых платформ. После окончания всех церемоний погребение оказывалось замурованным под новым глиняным полом. Пирамиды служили для захоронений до классической эпохи. Тело усоп­шего облачали в пышный наряд и с ног до головы покрывали красной краской, затем клали его на деревянные носилки и опускали в могилу. Туда же помещались тела принесенных в жертву взрослых и детей, богатые подношения, изобилие которых вы­зывает удивление. Свыше 300 великолепных изде­лий находились в одной из могил, некоторые из них размещались рядом с телом погребенного, другие — на ее деревянном перекрытии. Древние грабители могил, которые проникли в нее через пролом, об­разовавшийся из-за разрушения одного из лежащих глубоко внутри пирамиды погребений, похитили из захоронения нефритовые украшения.

Среди обнаруженных в могиле погребальных одежд находились и остатки маски или головного убора, составленного из нефритовых пластин, ко­торые, вероятно, некогда крепились к деревянной основе, серьги из нефрита, чаша, вырезанная из кристаллического сланца, на поверхности которой выгравированы типичные для этапа «мирафлорес» узоры в виде завитков, маленькие резные флакон­чики, материалом для изготовления которых служили фуксит и мыльный камень.

Хотя керамические сосуды этапа «мирафлорес», найденные как в погребении Е-Ш-3, так и в неко­торых других местах, выполнены в традиционной манере, которая была распространена в позднеархаический период, по всему юго-востоку Мезоамерики от Исапы до Сальвадора и далее, вплоть до цен­тральной и северной областей майя, они сильно отличаются от остальной керамики своей изыскан­ностью.

Форма сосудов становится сложнее, их контуры приобретают изогнутые очертания, поверхность ук­рашается декоративными элементами, появляются сосуды на ножках. Иногда их выполняли в виде за­бавных статуэток, некоторые из них изображают улыбающегося старика. Для того чтобы на поверхности керамических изделий после обжига появи­лись розовый и зеленый цвета, использовался рас­крашенный гипс. Большинство чаш и кувшинов украшены резным орнаментом из завитков. При изготовлении керамики «усулутан» применялся нео­бычный способ декоративного украшения изделия, который является отличительным признаком позднеархаического периода. Полагают, что такая ке­рамика появилась сначала на территории Сальвадо­ра, где она завоевала огромную популярность. На поверхность этих изделий, которые пользовались большим спросом среди майя, плоской кистью на­носился слой защитной субстанции, например воск или тонкий слой глины. После этого изделия тем­нили на слабом огне, подвергая их воздействию дыма. Затем защитный материал убирали, и на по­верхности изделия оставался узор из параллельных волнистых линий желтоватого цвета на темно-оран­жевом или коричневом фоне.

Одно время существовало мнение, что из камен­ных скульптур люди этапа «мирафлорес» изготовля­ли только так называемые «грибообразные камни». Назначение этих своеобразных обьектов, один из которых был найден в захоронении Е-Ш-3, неясно. Некоторые полагают, что они являются примитив­ными фаллическими символами. Другие, например доктор Борхеги, связывают их с культом грибов-гал­люциногенов, который и по сей день распространен в горных областях Мексики. Сторонники этого предположения настаивают на том, что ступки и пестики, которые часто находят вместе с этими ка­менными объектами, использовались для ритуалов, связанных с приготовлением наркотических веществ.

Поскольку при сооружении новых городских кварталов холмы Каминальгуйю подверглись вар­варскому разрушению, на поверхности оказалось большое количество материалов, которые позволя­ют по-новому взглянуть на то, что происходило в эту эпоху. Оказалось, что во времена культуры «мирафлорес» здесь существовали художники, спо­собные создавать из камня крупные скульптурные работы в исапанском художественном стиле, кото­рый является предшественником стиля классичес­кой эпохи майя. Более того, представители элитных групп населения Каминальгуйю умели писать еще в те времени, когда остальные народы майя толь­ко начинали осознавать, что такое письменность.

Два таких монумента были найдены при проклад­ке осушительной траншеи. Первый из них — гра­нитная стела с изображением идущего человека, на которого надето сразу несколько масок исапанского «длинногубого бога». В одной руке этот персонаж несет довольно вычурный предмет из кремня. По обе стороны от него располагаются горящие глиня­ные курильницы, сходные с теми, которые обнару­живались при раскопках слоев с керамикой «мира­флорес».

Другая стела еще более необычна. До того как ее преднамеренно разбили на куски, она, возможно, имела гигантские размеры и, судя по уцелевшим фрагментам, была украшена изображениями не­скольких исапанских богов. Один из них, борода­тый, связывает персонажа, у которого вместо глаз повернутые остриями вниз трезубцы. Он, вероятно, является предшественником некоторых богов, кото­рые позднее появились в Тикале. Иероглифы, вы­резанные возле этих фигур, могут быть их календар­ными именами, поскольку в древней Мезоамерике и боги и люди отождествлялись с теми днями кален­даря, в которые они родились. Более длинный текст, состоящий из нескольких колонок иерогли­фов, выполнен до сих пор не прочитанной письменностью. По мнению ряда авторитетных исследова­телей, в число которых входит и известный амери­канский специалист по майя Татьяна Проскуряко­ва, она может считаться предшественницей класси­ческой письменности майя, поскольку очень сходна с ней по форме, хотя и имеет ряд отличий.

Искусные ремесленники культуры «мирафлорес» изготавливали не только стелы крупного размера. Среди находок встречаются также и резные фигуры лягушек и жаб всевозможных размеров, называемые силуэтными скульптурами, которые, вероятно, дол­жны были устанавливаться в вертикальном положе­нии внутри храмов или на площадях при помощи шипового крепления.

К этому же периоду относятся и часто встреча­ющиеся изображения уже знакомого нам персо­нажа с большим, похожим на котелок животом. По этому поводу вновь возникает вопрос: не яв­ляются ли эти фигуры священными предметами культа, распространенного среди простых людей, верования которых несколько отличались от арис­тократической религии их правителей? Но возмож­но, правы те исследователи, которые считают эти предметы относящимися к другим культурным слоям.

Удивительное богатство материальной культуры этапа «мирафлорес», совершенство его архитектур­ных и художественных творений, очевидная связь с классическим искусством майя, проявляющаяся в художественном стиле, изобразительных сюжетах и системе письменности, — все это позволяет сделать вывод, что исапанская культура горной области очень сильно повлияла на становление высокораз­витой цивилизации центральной и северной облас­тей майя.

Но, несмотря на все успехи, которых цивилиза­ция Каминальгуйю достигла во времена позднеархаического периода, ко II в. н. э. ее звезда начала закатываться, и по прошествии одного или двух столетий от нее не осталось ничего, кроме руин. И только в раннеклассический период, когда про­изошло крупное вторжение племен с территории Мексики, эта область вновь обрела свое былое ве­ликолепие.